— Да, народ хочет больше справедливости. Но в последние десять лет он возненавидел чиновничество даже больше, чем в 90-е годы — олигархов, про которых уже даже анекдотов не рассказывают.
— Не олигархи ли сами раздувают и так обоснованное недовольство чиновниками — с целью оказать давление на власть, а то и перехватить ее?
— Олигархи должны понимать, что в наше время для того, чтобы через проливы просто ходили танкеры с нефтью, их должны сопровождать имперские пушки. А для этого нужно сильное государство — иначе нас отовсюду вытеснят. У нас были выгоднейшие контракты в Ливии, в Алжире — а сейчас всё это под вопросом.
Что касается нашей элиты… Я не сторонник возврата к командной экономике… Но рынок регулирует тонкие нюансы, когда уже сложилась функционирующая и самовоспроизводящаяся экономика, структура, а её пока нет, и роль государства огромна. У нас вывозится капитал в чудовищных масштабах, а пошумели о том, чтобы чиновник не имел даже маленького невинного счёта за границей… Кому он мешает? А вот влиятельные частные структуры с огромными активами, вывезенными за рубеж, действительно становятся уязвимыми от внешнего давления, они меньше заинтересованы в успехах своего государства. Нужно с помощью и экономических, и внеэкономических мер сделать так, чтобы наша финансово-экономическая элита была заинтересована в сильном государстве, которое её защитит. Вот США, например, войны готовы вести за своих производителей, Карибский кризис могут устроить за рынок сбыта куриных ножек.
— Но США вполне можно рассматривать и как инструмент в руках транснационального капитала — так что тут вопрос: кто чьи интересы отстаивает. Чубайс предлагал либеральную империю, а Ходорковский тоже за сильное государство — только им оно нужно, чтобы защищать интересы олигархии.
— Мы как обычные граждане заинтересованы в сильном государстве, которое стоит на страже закона, в социальном государстве, которое в роли сильного заботится о слабом. В этом нет ничего коммунистического — это всё есть в евангельских заповедях. Слишком велика социальная цена куршевельского румянца, это и не по-божески, и недемократично. Демократия предполагает равные возможности — это не уравнительность, это равные возможности в любой профессии достичь достойного уровня. У нас же гайдаровская доктрина заложила такую систему экономики, когда целые многомиллионные категории работающих людей программированы влачить жалкое существование. Причём это не те отрасли, которые якобы не нужны государству — о них Гайдар вообще предлагал забыть, а те, без которых государство погибнет, в которых занято до 40 процентов населения. И только в последние годы стали вкладывать в армию, медицину, образование. Когда ситуация уже дошла до предела, эти профессии потеряли престиж, — а когда теряют престиж профессии в институтах самосохранения государства, то это страшная опасность. Сейчас государство начинает корректировать эту ситуацию — приходит на помощь, в беде уже никого не оставляют, — но сама экономическая структура остается неизменной. И без концептуальной смены ориентиров, без структурных изменений, а значит, и без вмешательства государства в экономику здесь не обойтись. Иначе мы будем вечно догонять кого-то и спасать утопающих.
