Вена молчит.
Я думаю об Иване.
Я думаю о любви.
Об инъекциях реальности.
О том, что реальность продержалась всего несколько часов.
О следующей, более сильной инъекции.
Думаю в тишине.
Думаю, что уже поздно.
Это неизлечимо. И уже слишком поздно.
Но я выжила и думаю.
И я думаю, это будет не Иван.
Чтобы ни произошло, это будет нечто другое.
Я живу в Иване.
Я не переживу Ивана.
Однако, в общем, не может быть никаких сомнений в том, что мы с Иваном находим когда час, а когда и целый вечер, уделяем друг другу какое-то время, которое протекает иным образом. Мы живем разной жизнью, каждый своей, но этим не все сказано, ибо нас не покидает ощущение единства места, — Иван, который наверняка никогда о нем не думал, тоже не может его избежать. Сегодня он у меня, в следующий раз я буду у него, и если ему не хочется придумывать со мной фразы, то он ставит свою или мою шахматную доску, в своей или в моей квартире, и заставляет меня играть. Иван сердится, и то, что он выкрикивает по-венгерски между двумя ходами, это, должно быть, бранные или насмешливые слова, — так что я понимаю только «jai» и «jé», а иногда сама восклицаю: «éljen!»[7]. Возглас наверняка неподобающий, но это единственное слово, какое я знаю уже несколько лет.
— Господи, что это ты делаешь со своим слоном, пожалуйста, обдумай этот ход еще раз, неужели ты до сих пор ничему от меня не научилась?
Если Иван вдобавок еще говорит: «Istenfáját!» или: «az Isten kinjátl» — я предполагаю, что эти выражения относятся к группе непереводимых Ивановых ругательств, — то этими предполагаемыми ругательствами он, разумеется, сбивает меня с толку.
— Ты играешь без всякого плана, не вводишь свои фигуры в игру, королева у тебя опять неподвижна.
Меня разбирает смех, потом я опять ломаю голову над проблемой своей неподвижности, а Иван мне подмигивает.
— Усекла? Да нет, ты ничего не усекаешь. Что у тебя там в голове — коренья, цветная капуста, зеленый салат, одни овощи. А-а, теперь эта безголовая, эта пустоголовая особа пытается меня отвлечь, знаю я эти штучки, платье сползает с плеча, но я туда не смотрю, подумай о своем слоне, вот и ноги выше колена мне показывают тоже, добрых полчаса, но сейчас тебе это нисколько не поможет. И ты, моя милая, называешь это игрой в шахматы, только со мной так не играют, ах, теперь мы строим смешную рожицу, этого я ожидал тоже, мы проиграли нашего слона, милая фрейлейн, я дам тебе еще один совет, сматывайся отсюда, сделай ход е5 — d3, но на этом моя галантность кончается.
