Мальчик кивнул:
— Меня зовут Тутмос.
— Ты живешь здесь?
— Да, вместе с матерью и сестрой. В усадьбе, за дворцом.
— Мать Рамсеса не живет вместе с ним во дворце? — удивилась Ксеня.
— Она не его мать. Мать Рамсеса умерла несколько лет назад. Наш отец имел три жены и восемь наложниц, — пояснил Тутмос. — А ты тоже будешь одной из наложниц Рамсеса?
— Нет, — засмеялась девушка. — Я не…
— Значит, — не дав ей договорить, подхватился мальчик, — он хочет сделать тебя своей женой? А как же хеттская царевна, которая прибудет сюда через две недели, чтобы стать его супругой? Хотя…, - он сел обратно. — Ты настолько хороша, что затмишь любую царевну… И можешь стать второй, а, может, и любимой женой Рамсеса…
— Спасибо тебе, Тутмос, за красивые слова, — снова заулыбалась Ксеня, — но я не стану ни женой, ни наложницей фараона… Мы с твоим братом просто друзья.
— Но этого не может быть! — недоуменно воскликнул Тутмос. — Женщина не может быть другом фараону, особенно такая молодая и красивая!
— Значит, это будет первый случай в истории Древнего Египта, — тихо сказала девушка, подняв глаза к небу.
— Древнего? Ты сказала «Древнего Египта»? — непонимающе посмотрел на нее Тутмос.
— Я оговорилась, — поспешила замять свою оплошность Ксеня. — Я имела ввиду «Великий Египет»…
В этот самый момент на дорожке, ведущей к ним, показались Артем с Игорем. Они шли, не спеша, и о чем-то весело переговаривались. Сегодня на Климове было куда больше золотых украшений, чем накануне, а вместо набедренной повязки одето что-то наподобие плиссированной белой юбки до колен, поверх которой спереди был повязан трапециевидный плотный передник в бело-синюю полоску, расшитый золотом и камнями. Одежда Артема была почти такая же, за исключением накинутого сверху полупрозрачного белого плаща. Тутмос, завидев их, почему-то быстро попрощался с Ксеней и убежал.
— Привет! — первый поздоровался Артем, Климов же сдержанно кивнул.
— Доброе утро, — ответила Ксеня. — Закончили свои важные фараоновские дела?
— И слава богу! — первый отозвался Игорь, махнув рукой. — Я думал больше не выдержу стоять на вытяжку два часа и слушать, как этот самозванец, — он кивком показал на улыбающегося Артема, — зачитывает бредовые отчеты и доносы этих древних жрецов и чиновников… Оказывается, бюрократизм процветал во все времена… А главное, как он еще с ними разговаривал! Будто всю жизнь репетировал!
Артем засмеялся, а Климов весело продолжал:
— А эта его последняя фраза на прощание: «Идите с миром и моей милостью»! Я чуть не рухнул на месте! Да уж, те, кто затеял весь этот цирк с нашим перемещением, похоже, знали, кого определить в Рамсесы…
