Ну а то, что произошло дальше, окончательно меня добило. Наемники действовали профессионально. Окружили обезумевшего хорога и попытались вырубить. Само собой, оружием они не пользовались, стараясь не повредить члена команды. И это оказалось их упущением, потому что Ганзо проще было пристрелить, чем лишить сознания. Итог: Змея приложили о стену, Лая об пол, а Рима и вовсе чуть не убили.
Воспоминания о заряде не давали мне покоя. Собственное состояние несколько настораживало, а тут еще беспокойство за парней усилилось.
Шутки кончились. Ганзо действительно пытался их убить.
– Это уже не смешно, – нервно сглотнула шерга.
– Мы здесь сдохнем, если не остановим хорога, – констатировал Шин.
– Чтоб у тебя язык отсох, – впервые за долгое время выругалась я. – Все будет хорошо.
Кивнув своим мыслям, отправилась на выход.
– Ты куда?! – переполошилась Мэла. – Стой, кирито дурная, он же тебя убьет! – И шерга бросилась за мной.
Пришлось остановиться.
– Жди, – спокойно ответила ей, чуть обернувшись.
Как ни бежала от прошлого, а сути своей я изменить не могла. И именно она должна была мне сейчас помочь.
Пока шла к выходу, пока покидала кар и подходила к хорогу, я делала то, что умела лучше всего. Отпускала контроль над эмпатией, позволяя мозгу чувствовать всех живых существ в радиусе ста стандартных метров. Я одновременно слышала их и не слышала. Моей целью был лишь один переполненный болью и дикой яростью хорог. Он заглушал все. И чем ближе я к нему подходила, тем хуже я чувствовала испуг норма, тихий ужас шерги и боль парней.
Так вот, о том, что я умею лучше всего. Айра я или не Айра?
Оказывается, я не забыла. Ничего не забыла.
Медленно, шаг за шагом, приблизилась к настороженному хорогу. Глаза стеклянные, руки в крови, поза напряженная. Любое неверное движение, и он бросится. Бросился бы… если бы мог.
…Сейчас его покидает ярость. Медленно, по капле. Она уходит ко мне. Перетекает, как перетекала бы вода из переполненного сосуда в порожний. Это нетрудно – забирать его эмоции. На самом деле его проблема не так страшна, как может показаться. Он не ушел в глубины подсознания, не закрылся инстинктами. Он может вернуться и сам, вот только боится. И этот страх я чувствую под слоем ярости. Боится осознать то, что натворил.
– Все хорошо, – медленно протягиваю ему руку ладонью вверх. – Пойдем со мной, – улыбаться нельзя – примет за оскал. Дышу спокойно, взгляд прямой, у меня лишь одно желание – уберечь и защитить. Дать покой.
