— Может, найдем вам папироску.
Профессор отрицательно покачал головой. «Как хорошо, что я не курю», — подумал он. Папиросы в камере были на вес золота, уж это-то он знал.
Наверху, на втором этаже, он с наслаждением полной грудью вдыхал воздух, после камеры казавшийся таким свежим.
Его ввели в какой-то кабинет.
— Садитесь, пожалуйста, — вежливо предложил молодой человек, хозяин кабинета.
Воздух здесь тоже был приятный, только пахло одеколоном.
Лицо молодого человека — синевато-серое — слегка припудрено. Видно было, что его только что побрили. Запах одеколона шел от его волос, и профессор, пожалуй, вообще не обратил бы на это внимания, если бы сами жесты молодого человека не наводили на мысль о сходстве его с парикмахером.
— Фамилия, имя? — раздался вопрос по другую сторону письменного стола.
Профессор ответил.
— Год и место рождения?
Андриан дал и эти сведения.
Следователь откинулся в кресле и широко распростер руки, блаженно потягиваясь, похрустывая косточками. Затем за спинкой кресла свел руки вместе и пренебрежительным, скучающим тоном задал следующий вопрос:
— Вы говорили, будто бы наш вождь не является вождем всего человечества? — Он высвободил руки из-за спинки кресла и, облокотясь на стол, оперся подбородком о кулаки. Взгляд его неподвижно застыл на лице профессора Андриана.
— Нет, не говорил.
Молодой человек наклонился вперед и, притворяясь обозленным, выкатил глаза:
— Отнекиваться вздумали? Мы вам живо восстановим память! — Он погрозил Андриану кулаком.
Старый профессор рассерженно насупил брови и не удостоил дерзкого молодого человека ответом. А тот вновь откинулся на спинку кресла.
— Напоминаю. В университете во время заседания естественно-научного факультета… сейчас скажу точно, когда это было, — он выдвинул ящик письменного стола и заглянул в какую-то бумагу. — Седьмого февраля тысяча девятьсот тридцать пятого года. Присутствовали вы на этом заседании?
— Затрудняюсь сказать. Разве упомнишь такие подробности по прошествии трех лет?
— Не пытайтесь увильнуть от ответа, все равно не удастся. Были вы на заседании седьмого февраля тысяча девятьсот тридцать пятого года?
— Не помню. Но если в упомянутый вами день такое заседание действительно состоялось, то, по всей вероятности, я там присутствовал.
— Вот это другой разговор. А помните, как вам был напрямую задан вопрос: «Известно ли вам, профессор, что наш вождь является вождем всего человечества?»
— С какой стати кому бы то ни было понадобилось задавать мне этот вопрос?
