— Я не могу уехать, — говорю я, думая о наших с Брэдфордом планах на выходные. А также о том, что он планирует сделать прямо сейчас: что-то из разряда пресловутого кувыркания в стоге сена. Я не собираюсь отказываться от этого ради кувыркания в волнах.
— Это плохо, — расстраивается Кейт. — Ты уверена, что мне не удастся соблазнить тебя?
Обнимаю Брэдфорда за талию и решаю не распространяться о том, что в действительности есть для меня соблазн.
— Чуть не забыла, — вспоминаю я, — звонили Берни и Эйден. Близнецы все-таки появились на свет. Эйден немного проголодался, а так полный порядок и все здоровы.
— Я рада за них, — говорит Кейт. И тут же у нее появляется новая идея. — Если Берни уже родила, может быть, она захочет присоединиться ко мне. Ей не помешает провести пару дней на пляже.
— Наверное, она была бы не прочь, но доктор запретил заниматься виндсерфингом в ближайшие двадцать четыре часа, — смеюсь я. — А потом есть еще одна проблема. Она должна быть рядом с малышами, чтобы кормить грудью.
— Она может взять их с собой, — предлагает Кейт, которая всегда легко приспосабливается к любой ситуации. Правда, сейчас в ее голосе звучит некоторая неуверенность.
— Может быть, близнецам лучше покинуть госпиталь в коляске, а не на «Боинге-757», — замечаю я.
Кейт вздыхает:
— Ладно, ничего страшного. Я знаю, как проводить уик-энд в одиночестве. Буду наслаждаться уединением продолжительностью в сто часов. Может быть, потом напишу об этом книгу.
Бывают ситуации и похуже, чем необходимость провести два дня на острове за чтением пляжной литературы и поиском ракушек на красивом пляже. А если Кейт прогуляется вдоль моря в своем новом сексуальном купальнике, ей не грозит длительное одиночество. Впрочем, в ее планы новые знакомства как будто не входят. Хоть Оуэн на какое-то время исчез с этого острова, но, очевидно, по-прежнему остается в ее жизни.
Когда я вешаю трубку, Брэдфорд, получив мои губы в свое полное распоряжение, долго целует их.
— Теперь мне нужно все твое внимание, — наконец говорит он.
— Пожалуйста. — Я закрываю глаза и наслаждаюсь его тяжестью на своем теле.
Вдруг в гостиной раздается какой-то звук, и я сажусь на постели.
— Не волнуйся, — говорит Брэдфорд. Его сильные руки берут меня за плечи и нежно опрокидывают. — Это всего лишь Пэл.
Словно услышав свое имя, пес тявкает. Мне это кажется странным. Никогда раньше не слышала, чтобы он лаял ночью. Но потом все стихает, и Брэдфорд покрывает мое тело поцелуями. Теперь мы уже движемся вместе, утратив ощущение времени, и наши тела находят единый ритм. Мое дыхание учащается, и я кричу от удовольствия.
