Дом являл собой архитектурный шедевр, предназначенный для комфортной жизни: современное многоуровневое строение с раздвижными стеклянными дверями, небольшими помостами, ведшими к склону холма, множеством фонарей. Острые углы интерьера смягчали неброские ковры и уютная обстановка. Из картин, украшавших стены, всего одна была написана Марсией. Несмотря на мировую известность, она вела такой же уединенный образ жизни, как и ее дочь.
– Она звонила, искала тебя.
– Я разговаривала с ней несколько минут назад.
– Наверное, она не думала, что я замечу, но она казалась… взволнованной.
Блэр колебалась. Она не привыкла обсуждать свои личные дела ни с кем, ну, ни с кем, за исключением Дайан. Дайан Бликер была ее торговым агентом и давней подругой; за прошедшие годы они нередко соперничали за одних и тех же женщин, и все же прекрасно понимали друг друга. Блэр считала, что в дружбе это самое главное.
Знакомство с Марсией было недолгим, но они вместе прошли тяжелое испытание, и между ними образовалась глубокая связь. После ранения Кэмерон, они провели у ее кровати сорок восемь часов. Двое суток в неизвестности, не зная, будет она жить или умрет. Они обе были свидетелями ее борьбы за жизнь, разделив горе и томительное ожидание. Из связывало и еще что-то, о чем они никогда не говорили: они обе любили ее.
Блэр глубоко вздохнула и слабо улыбнулась:
– Думаю, это моя вина. Я решила пойти на прогулку и, боюсь, не следовала правилам безопасности, установленным Робертс.
– Могу только предположить, насколько эти правила нудные.
Блэр пожала плечами:
– Да, но, наверное, я должна была давно к ним привыкнуть.
– Очень сильно сомневаюсь, что я смогла бы к этому привыкнуть вообще когда-либо, – решительно заявила Марсия. – И, мне кажется, Кэмерон это понимает. – В ее голосе звучали доброжелательность и сочувствие.
К своему ужасу, Блэр почувствовала, что глаза ее наполнились слезами. Она резко встала и подошла к окну, отчаянно пытаясь справиться с грустью.
– Кэмерон понимает, – сказала она, стоя к Марсии спиной. – Знаю, что понимает. Но у нее есть работа, которую надо выполнять, и ее работа – это Я.
– Да, к работе она относится серьезно. Поэтому ее и назначили на эту должность. – Голос Марсии был спокойным и нежным. – Любить тебя и одновременно делать свою работу – вот в чем причина трудностей.
Пораженная, Блэр резко повернулась и посмотрела в глаза Марсии:
– Она говорила…
– Нет, – сказала Марсия с улыбкой. – Но это видно каждый раз, когда она смотрит на тебя. Я не пытаюсь ее оправдывать. Она так похожа на своего отца: целиком отдается работе, часто в ущерб своим чувствам и желаниям. Но в ее защиту…
