Скатерной, оказался единственным, кто остался стоять на ногах, и то потому, что у него была с собой визитка госпожи Хатии Деканоидзе, главы нацполиции, недавнюю встречу с которой мы как раз обсуждали на лавочке во дворе.
— И чо? — спросил полицейский, покрутив визитку в руках.
— И всё, — согласился Скатерной и полез на заднее сиденье патрульной машины.
Вот сколько я успел представить, когда из арки во дворе вышли полицейские и двинулись к нам пятерым, стоящим у лавочки в киевском дворе недалеко от площади Льва Толстого.
— Шумим? Жильцы вас вызвали? — спросили мы.
— Да, — кивнули полицейские.
— Странно, — заметил Лук. — Не вышел никто из жильцов, не ругался, не скандалил, не обещал натянуть глаз на жопу. Просто позвонили в полицию и всё. Это же прекрасно!
Полицейские согласились.
— Извините, — сказали мы и выкинули пустые бутылки в урну. — Больше не будем, уходим.
Так мы дружно и вышли из арки на улицу.
— А вас не беспокоит, — спросил Лук у полицейского, — что общество постепенно привыкает к вам и скоро начнёт называть ментами и мусорами.
— Уже называют. Это ничего. Это не пугает. Это тоже пройдёт, — улыбнулся полицейский. — Будьте здоровы.
Почти все мои пацаны-одноклассники стали военными. Это мало удивительно, если учесть, что все мы выросли в семьях офицеров Советской Армии, детство провели по военным городкам и к шести годам с пистолетом управлялись лучше, чем с вилкой.
Последний раз все вместе мы виделись на праздновании 15-летия выпуска из школы. На 20-летие так и не собрались. Не до праздников.
Вова. После службы в армии он ушел в МВД… Той зимой вместе с остальными он стоял в оцеплении на Институтской, ударами дубинки гнал по заснеженной улице киевских митингующих, потом отступал под градом булыжников, стрелял, стрелял, да.
— Тогда надо было давить, — говорит Вова. — Тогда. Не дали, не разрешили. Суки.
На Институтской Вова стоял до самого конца и уходил оттуда в числе последних. Пуля, крупная дробь на кабана, пробила нагрудной карман его куртки, проткнула лежащие в кармане перчатки и застряла в нагрудном значке «За безпеку народу». Показывая награду с застрявшей пулей, Вова злится и просит не говорить с ним о майдане, только не про этих сук, только не про них.
Сейчас Вова воюет в зоне АТО, где-то под Луганском, за Украину, как приказало командование, против очередных сук и тварей.
Дима учился с нами до 9-го класса, потом уехал в Россию к тетке, там и поступил в военное училище.
