В октябре 1918 года, когда гетман Скоропадский начал формирование Офицерских дружин для защиты Киева, полковники Рубанов и Шелетаев вновь стали в строй, возглавив отделы (роты) 1-й Офицерской дружины. 14 ноября Ивану Григорьевичу Рубанову было предложено взяться за формирование 2-й Офицерской дружины, на что он сразу же согласился, устроив свой штаб в Художественном училище. В последующие дни через киевские газеты полковник Рубанов обратился к своим сослуживцам с призывом встать в ряды 2-й Офицерской дружины. (См., например: «Голос Киева», вторник, 19(6) ноября 1918 года, №158.)
Конечно, это обращение не могло не сделать имя Рубанова еще более популярным, да и Шелетаева многие знали. Но в декабре 1918 года немногочисленные Офицерские дружины вынуждены были сдаться украинским войскам Симона Петлюры. Большая часть пленных офицеров были вывезены немцами в Германию, и уже в 1919 году сражались с большевиками в составе белых армий под Петроградом и Мурманском. Некоторые, в том числе и Рубанов с Шелетаевым, избежали плена и прятались сначала от петлюровцев, а потом и от большевиков.
В августе 1919 года, когда Киев заняли части Добровольческой армии генерала Деникина, Рубанов с Шелетаевым вновь вышли из подполья: Иван Григорьевич возглавил роту в Киевском Офицерском батальоне, Василий Иванович стал дежурным офицером штаба войск Киевской области. Со своими частями в январе 1920 года полковники отступили к Одессе, а далее их судьбы разошлись: Шелетаев остался во вскоре занятом красными городе, а Рубанов эвакуировался в Крым.
Весной 1920 года Василий Иванович Шелетаев вернулся к семье в Киев. При регистрации бывших офицеров арестовывался Ч К, но выкрутился, предъявив поддельные документы о том, что в 1918-1920 годах был счетоводом. С тех пор Шелетаев стал обычным советским служащим: работал счетоводом на Белоцерковском сахарном заводе, в строительном кооперативе, на заводе «Красный Пахарь», закончил в Москве бухгалтерские курсы. (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 1330 (1158), дело Шелетаева В.И., с. 16-17.) По рассказам дочери Василия Ивановича, которая до сих пор живет в Киеве, он очень много работал, ни с кем не общался, почти никуда, кроме церкви, не ходил.
Другая судьба выпала Ивану Григорьевичу Рубанову. В 1920 году он еще продолжал драться с красными: как преподаватель Корниловского военного училища участвовал в Таманской операции и обороне Крыма. Затем был в эмиграции: в Константинополе, Галлиполи, Болгарии. В 1922 году Рубанов вступил в Союз возвращения на Родину, почти год ждал разрешения на въезд в Советскую Россию. В октябре 1923 года вместе с прочими белогвардейцами, желавшими вернуться на Родину, Рубанов был выслан болгарским правительством в Новороссийск. Но большевики транспорт не приняли: у возвращенцев не было соответствующих документов. Ивану Григорьевичу вновь пришлось возвращаться в Константинополь, где советский полпред наконец-то выдал необходимое разрешение на въезд. Лишь в марте 1924 года в Новороссийске Рубанов ступил на родную землю, но вскоре все прибывшие белогвардейцы были схвачены ОГПУ. Разбирательство дела бывшего полковника Рубанова тянулось несколько месяцев, и только в августе 1924 года он был отпущен на все четыре стороны. (ГАСБУ, фп, д. 67093, т. 546(630), с. 10-11.)
