— Дайте я ее возьму. — Женщина протянула руку, и он заметил, что ладонь у нее загрубевшая, шероховатая. Ему представилось, как она чистит картошку, моет полы, копается в саду. Он передал ей совершенно обмякшую кошку, и она прижала ее к своей полной груди, точно кормящая мать.
— Какой вы молодец! Я вам так благодарна! — начала было она. Но когда он спрыгнул с нижней ветки и стал вытирать руки носовым платком, вынутым из брючного кармана… — Ой! Смотрите, что она наделала! Оцарапала вам шею! Вот бессовестная!
Тронув длинную царапину, испачкав в крови кончики пальцев и прижав к ранке уже нечистый платок, он сказал, что это пустяки, сущие пустяки. Но она сказала, что никакие это не пустяки, что так можно внести инфекцию и что она сейчас промоет ему ранку и прижжет ее йодом.
И вот почему он вошел в этот ветхий, неприбранный дом, совершенно непохожий на его комнаты, только что оставленные в таком порядке; вот почему он сидел на крышке сломанного унитаза, пока она промывала ему рану и потом, предупредив его: — Сейчас будет больно, — приложила к ней смоченную йодом ватку; вот почему, когда восьмерка уже шла в обратный путь вверх по реке, они пили из стаканов тепловатый, чересчур сладкий херес, сидя на вытоптанной плешинами лужайке.
— Странно, что я никогда вас раньше не видел, — сказал он. — А гуляю я здесь почти каждый вечер.
— А я часто вас видела.
— Когда-то, много лет назад… — Он осекся, не договорив про монументальную проститутку, восседавшую вот на этой же самой лужайке, на которой сидели сейчас они.
— Да?
— Я ходил в эти места еще с детьми, — сказал он. — И с нашей собакой. Но это было, наверно, задолго до того, как вы поселились здесь.
— Мой муж настоял на покупке этого дома. А я была против. Потом он удрал и только его мне и оставил. А больше ничего.
— Теперь дом, должно быть, поднялся в цене. Дома, которые выходят на реку…
— Да, может быть… Но он сырой, комнаты крошечные и полно крыс с реки. Поэтому я и завела кошку. Но она совсем не крысоловка.
— Сиамские тем и отличаются. Моя считала ниже своего достоинства охотиться за этими тварями.
О себе они мало что рассказали друг другу, сидели все больше молча, глядя на спокойную реку, по которой то проходила лодка, то проплывал лебедь, то так проносило что-нибудь. Она предложила ему еще стакан хересу, но он сказал нет, благодарю, мне пора домой. Она сказала: ну что ж, тогда как-нибудь в другой раз, и он сказал: да, конечно, в другой раз с удовольствием, с большим удовольствием.
