В этот вечер Филип повез их из Баттерси в Хемпстед, указывая по дороге места, где они когда-то развлекались втроем, а заодно проверяя, как работает коробка передач, которую он своими руками сменил за субботу и воскресенье.
— Лихо идет, — заметил он.
На заднем сиденье аккуратными стопками лежали горы брошюр, издаваемых радикалами, сборники официальных документов — "Белые книги". Впереди, где сидел Пембертон, было просторно, но, когда он оглянулся и увидел, как Нора, зажатая со всех сторон, погрузилась в чтение какого-то журнала, у него появилось желание поменяться с ней местами.
— Норе там тесновато. Дайте я пересяду, — сказал он.
— Она любит сидеть сзади, — сказал Филип, на всякий случай взглянув через плечо на жену. — При этих жутких натриевых лампах вполне можно читать.
Да, но так она не слушает меня, думал Пембертон, отступая от несокрушимой стены их спокойствия.
Проехав перекресток с полным вниманием к дорожной обстановке и полным пренебрежением к светофору, они остановились у пивной. Филип сказал, что хотел бы поковыряться минутку с какой-то неисправностью и, взяв гаечный ключ, полез под машину. В пивной Пембертон сообщил Норе, что их общая знакомая Дебора Меткаф переживает трудное время и хорошо бы Норе к ней выбраться как-нибудь вечером.
— А что стряслось?
— Ей просто нужно, чтоб рядом были люди.
Увидев, что в пивную входит Филип, Пембертон обнял Нору за плечи.
— Я тут говорил, что Дебора захандрила, и Нора обещает побыть с ней завтра вечером, — сказал он, по-хозяйски поглядывая на Нору, так чтобы это не укрылось от Филипа. — Мы сейчас на минуту заедем к ней. Я отвезу Нору на такси, — Он не снимал руки с Нориного плеча, но Филип, похоже, и не думал ревновать.
— Я вас сам отвезу.
— Нет, я предпочитаю такси, — сказал Пембертон, не сводя глаз с Норы.
— Ты предпочитаешь такси? — спросил Филип у Норы, благодушно кивая в знак согласия. — Может случиться, ты и сегодня захочешь остаться на весь вечер, но лучше приезжай сразу домой.
Их доверие друг к другу действовало на Пембертона, как скрип ножа по стеклу. Впрочем, после, когда Пембертон с Норой были уже у Деборы, Филип позвонил туда с предложением устроить завтра сообща "ошеломительный ленч" вместо встречи вечером, и Пембертон решил, что не напрасно старался смутить его покой.
В ту ночь, когда Нора, вернувшись в Баттерси, спала крепким сном, Филип по обыкновению проснулся в четыре и спустился вниз почитать. Потом вернулся в спальню и долго стоял у окна, склонясь над постелью и разглядывая спящую жену в свете уличных фонарей. Ее волосы так красиво лежали на простыне. Он прикрыл ей плечи и поймал себя на том, что тихонько говорит ей вслух ласковую тарабарщину — так приговаривает конюх, оглаживая любимицу кобылку. Привычно грохотали старые трубы центрального отопления.
