Миссис Росситер подождала две минуты.
— Сию секунду.
Она подождала еще — прошло девяносто секунд.
Мистер Росситер сказал:
— Достала?
— Мой ангел, ты же не сказал — что.
— Всегда так со мной в перерывах.
— И что тебе этот Главный распорядитель. Назвали в шутку, ну и не принимай всерьез.
— А женская эмансипация как же?
— Дурачок, мне восемьдесят два года. За меня тебе поборники женской эмансипации не скажут спасибо. Я уже в 1928 году, когда мы выступали за избирательное право для девушек, давно вышла из девичьего возраста.
— Вся эта чушь насчет занятий на досуге.
— Ох, да.
— А болтовня о творческих возможностях! Эти Бертраны Расселы, Казальсы, Рихарды Штраусы, Пикассо! Ставишь их в пример, бубнишь, бубнишь их имена, пока оскомину не набьешь, хочется бежать от них, куда глаза глядят. Хотя эти-то по крайней мере не искали, чем бы занять свой досуг. Да кому она нужна, такая работа, которая придумана, только чтобы заполнить чем-то время? Так заключенные в тюрьме шьют мешки для почты.
— Или как мы, помнится, в школе вымачивали ивовые прутья и плели никому не нужные подносы.
— Нет уж, родная моя, дудки, мы с тобой подносы плести не станем. Тут ты для меня постоянный живой пример. Ты всегда так занята, что тебе некогда придумывать себе работу. Чем занять мысли — вопрос серьезный. Иногда вроде и думаешь, но, как ни напрягаешь мозг, знаешь, что впустую, как воду таскаешь решетом.
— А я, знаешь, все размышляю о преступности. В последних известиях ни о чем другом не говорят. Очень от этого неуютно себя чувствуешь в доме. Вот почему мне так нравятся твои передачи. В последних известиях только и слышишь одни страсти. Я по опыту знаю, что преступления страшнее всего, когда их видишь по телевизору. Читать в газете тоже страшно, но не так, а когда жертвой становишься сам, оказывается, что и вовсе ничего страшного нет.
Идет передача
Первым после перерыва позвонил некий мистер Энтони.
— В психиатрии у нас заправляют двести тысяч молодых коммунистов, — заговорил он с горячностью. — Все беспорядки от них. Сами в бога не верят и другим не дают — норовят подсунуть что-то новое. Лезут людям в душу, а с этим шутки плохи.
Миссис Энтони сказала:
— Милый, а вдруг мистер Росситер думает иначе. Да и я, пожалуй, иначе думаю насчет нового. Вспомни, милый, хотя бы первый полет на Луну. Мистер Росситер, ведь с того дня, как наши возвратились с Луны, все мы уже не те, что раньше. Никогда не забуду, как Нейл высунул ногу из этой, как ее, капсулы, так она называется? Вроде как нащупывает ногой дно океана и не знает, глубоко или нет.
