— Разумеется.
— Красивое здание. Красивая piazza. Одна из самых красивых площадей в мире.
— Я знаю.
— Ну вот видите! Синьору нравится Флоренция, англичанам вообще нравится Флоренция.
— Да, существует такая традиция.
— Прекрасная традиция. Все лучшие английские писатели и поэты. Браунинг. И Шекспир тоже.
— По-моему, нет.
— Ма si, mа si[3]. И Шекспир тоже.
Его жена на секунду подняла голову от тарелки со спагетти и сказала, словно продолжая какой-то внутренний монолог:
— В этом году мы должны купить лосьон от загара.
Ее бледная глянцевитая кожа выглядела так, словно — никогда не знала солнца.
— Конечно, конечно! — сказал ее муж, нетерпеливо дернув кистью, и она вновь кротко наклонилась над своей тарелкой, ссутулившись, пригнув голову, сосредоточенно, как пасущаяся корова.
— Мы приезжаем сюда каждый год, — сказал Кавадзути. — Ведь верно, Франко? Ведь так, синьор Ансельмо?
— Certo[4], — сказал синьор Ансельмо и кивнул, глядя рыбьими глазами — театральный пейзанин рядом с Кавадзути, законченной карикатурой горожанина. И действительно, между ними чувствовалось какое-то отталкивание. В присутствии Кавадзути Ансельмо менялся, становился молчаливым и отвечал, только когда у него спрашивали подтверждения, а в тоне и манерах Кавадзути проскальзывал легкий покровительственный оттенок.
— Так сколько же это лет? Пять? — спросил он.
— Четыре, — сказал его сын. — Четыре года. Прежде мы всегда ездили в Виареджо.
У всех троих был флорентийский выговор — резкие взрывчатые переходы, "к" с придыханием: "хаза" вместо "каза", "хон" вместо "кон". Торопливость и воинственный задор Кавадзути тоже были типично флорентийскими — его упоение словами, его уважение не столько к культуре, сколько к атрибутам культуры. Мы уже получили Шекспира и Браунинга, а к концу обеда к ним прибавились Леонардо, Джотто и Толстой. Синьора Ансельмо оглядывала стол и улыбалась, словно одобряя этот дух, хотя частности и были ей непонятны.
— Когда будете во Флоренции, — сказал мне Кавадзути, — я покажу вам, где жил Браунинг. Загляните в ратушу и сходим вместе.
К ужину он явился с маленьким белым транзистором и поставил его на столе возле себя. Время от времени он крутил ручку настройки, и танцевальная музыка сменялась популярными песнями, а потом он поймал последние известия.
— Вы слышали? Человек в Лондоне написал статью против английской королевы. А королеву в Англии любят?
— Большинство — да.
— Но ведь в Лондоне всегда туман.
— Зимой иногда бывает.
