— А че делать-то надо? — спросил заключенный по кличке Василий Аксенов.
— Да помолчи ты хоть чуть-чуть, наконец, — сказал его друг Солженицын, по кличке Писатель.
— Ты сам заткнись. Писатель. Слова не дает сказать.
Воспитательный спектакль написал сам начальник Зоны. Но снимать его на пленку должны были прислать специального режиссера с шестнадцатью операторами. Чтоб было не хуже, чем в Голливуде. Точнее, выехали на ликвидационную Зону два режиссера. Но пока что не приехал ни один. В общем-то, и весь этот спектакль был затеян только потому, что ликвидационный батальон сильно задерживался по погодным условиям. А силами одних только работников Зоны ничего нельзя было сделать. Единственное, что они могли, это выступить в ролях, не приехавших на презентацию ликвидации режиссеров, актеров, политических и других деятелей. Надо было как-то отвлечь внимание заключенных от предстоящей тематики. Многие… нет, все ведь были категорически против ликвидации Зоны. Да еще с предварительным отрезанием членов.
— И кому только это надо? — сказал Акс.
— В истории России хуи резали не раз.
— Это, что, традиция?
— Нет, это история, — ответил Сол.
Обычно они мирились при слове РОССИЯ. Это у них был как пароль примирения. А ругались всегда из-за одного и того же. Акс говорил:
— Это у тебя, Сашка, должна быть кличка Американец.
— А у тебя соответственно — Писатель, — простодушно отвечал Сол. — Я правильно тебя понял, друг?
— Конечно. Это всем понятно, кроме тебя. А ведь это так же просто, как математику взять первую производную.
— Производную от чего? Ты, прежде чем считать себя писателем, возьми производную от Чехова. Понял? Собачку иди поищи.
— Ах так! — восклицает Акс. — А ты иди План сначала составь. Наметь План составления Плана возрождения России на первые пятьдесят лет. А России пусть пока…
— Да-а, — задумчиво произносит Сашка, — Россия. — И они опять мирятся.
— Да, только в России люди могут по-настоящему помириться.
— Сегодня мы увидим, как это произойдет.
— Почему нас не позвали писать этот киносценарий? — спросил у друга Василий. — Неужели мы хуже бы сочинили?
Они сели на скамейки у сцены. Она была построена на этой зоне на манер всех сцен в летних садах России. Крытая с трех сторон дощатая площадка. Ребята запарили полбанки. Зек, по кличке Сол ответил:
— Хотят угодить массам. Им надо, чтобы все ёбнулись окончательно. Мы-то интеллектуальные писатели.
— Я тоже? — спросил Акс.
— Ты? — Сол сделал глоток терпкой индюшки. — Надо подумать.
