|
| Sam leaned against the sharp corner of a stone building. Those faces passed him by thousands, and none of them were turned toward him. A sudden fool- ish fear that he had died and was a spirit, and that they could not see him, seized him. And then the city smote him with loneliness. | Сэм прислонился к острому углу каменного здания. Чужие лица мелькали мимо него тысячами, и ни одно из них не обратилось к нему. Ему казалось, что он уже умер, что он призрак и его никто не видит. И город поразил его сердце тоской одиночества. |
| A fat man dropped out of the stream and stood a few feet distant, waiting for his car. Sam crept to his side and shouted above the tumult into his ear:"The Rankinses' hogs weighed more'n ourn a whole passel, but the mast in thar neighborhood was a fine chance better than what it was down -- " | Какой-то толстяк, отделившись от потока прохожих, остановился в нескольких шагах от него, дожидаясь трамвая. Сэм незаметно подобрался к нему поближе и заорал ему в ухо, стараясь перекричать уличный шум.- У Ранкинсов свиньи весили куда больше наших, да ведь в ихних местах желуди совсем другие, много лучше, чем у нас. |
| The fat man moved away unostentatiously, and bought roasted chestnuts to cover his alarm. | Толстяк отодвинулся подальше и стал покупать жареные каштаны, чтобы скрыть свой испуг. |
| Sam felt the need of a drop of mountain dew. Across the street men passed in and out through swinging doors. Brief glimpses could be had of a glistening bar and its bedeckings. The feudist crossed and essayed to enter. Again had Art | Сэм почувствовал, что необходимо выпить. На той стороне улицы мужчины входили и выходили через вращающуюся дверь. Сквозь нее мелькала блестящая стойка, уставленная бутылками. Мститель перешел дорогу и попытался войти. И здесь опять Искусство преобразило |
| eliminated the familiar circle. Sam's hand found no door-knob - it slid, in vain, over a rectangular brass plate and polished oak with nothing even so large as a pin's head upon which his fingers might close. Abashed, reddened, heartbroken, he walked away from the bootless door and sat upon a step. A locust club tickled him in the ribs. | знакомый круг представлений. Рука Сэма не находила дверной ручки - она тщетно скользила по прямоугольной дубовой панели, окованной медью, без единого выступа, хотя бы с булавочную головку величиной, за который можно было бы ухватиться. Смущенный, красный, растерянный, он отошел от бесполезной двери и сел на ступеньки. Дубинка из акации ткнула его в ребро. |
