| "Голод" - написано на полках булочника, на каждом жалком ломте его скудных запасов мякинного хлеба, и на прилавках колбасных, торгующих изделиями из стервятины, из мяса дохлых собак. |
| Hunger rattled its dry bones among the roasting chestnuts in the turned cylinder; Hunger was shred into atomics in every farthing porringer of husky chips of potato, fried with some reluctant drops of oil. | Г олод щелкает своими иссохшими костями в жаровнях, где жарят каштаны; Голод скрипит на дне каждой оловянной посудины с крошевом из картофельных очистков, сдобренных несколькими каплями прогорклого оливкового масла. |
| Its abiding place was in all things fitted to it. A narrow winding street, full of offence and stench, with other narrow winding streets diverging, all peopled by rags and nightcaps, and all smelling of rags and nightcaps, and all visible things with a brooding look upon them that looked ill. | Голод здесь у себя дома, и все здесь подчинено ему: узкая кривая улица, грязная и смрадная, и разбегающиеся от нее такие же грязные и смрадные переулки, где ютится голытьба в зловонных отрепьях и колпаках, и все словно глядит исподлобья мрачным, насупленным взглядом, не предвещающим ничего доброго. |
| In the hunted air of the people there was yet some wild-beast thought of the possibility of turning at bay. | На лицах загнанных людей нет-нет да и проскальзывает свирепое выражение затравленного зверя, готового броситься на своих преследователей. |
| Depressed and slinking though they were, eyes of fire were not wanting among them; nor compressed lips, white with what they suppressed; nor foreheads knitted into the likeness of the gallows-rope they mused about enduring, or inflicting. | Но как они ни забиты, ни принижены, у многих в глазах вспыхивает огонь, губы плотно стиснуты, а в суровых складках, бороздящих нахмуренные лбы, проступают налитые кровью жилы, похожие на веревки для виселицы, на которой либо им самим суждено кончить жизнь, либо они кого-нибудь вздернут. |
| The trade signs (and they were almost as many as the shops) were, all, grim illustrations of Want. | Торговые вывески - а их примерно столько же, сколько и лавок, - повсюду с зловещей наглядностью изображают нужду. |
| The butcher and the porkman painted up, only the leanest scrags of meat; the baker, the coarsest of meagre loaves. | На мясной и колбасной красуются не мясные туши, а какие-то остовы, на пекарне - жалкие ломти серого хлеба. |
| The people rudely pictured as drinking in the wine-shops, croaked over their scanty measures of thin wine and beer, and were gloweringly confidential together. |
