Наиболее приятной, пользующейся популярностью среди зеков дежурной сестрой была Анна Андреевна - черноволосая и черноглазая татарка лет 35-40. На ушах у нее качались массивные золотые серьги в форме полумесяца, которые очень шли к ее круглому, лунообразному лицу, пальцы рук были унизаны перстнями. Это была добрая, покладистая женщина, хорошо относившаяся к зекам, независимо от их нрава и возраста, охотно выполнявшая их просьбы. В отделении ее любили. Я ни разу не слышал, чтобы Анна Андреевна на кого-нибудь повысила голос, понервничала, с кем-нибудь конфликтовала. Зеки охотно выполняли все ее распоряжения, слушались не переча; в свою очередь она допускала возможные поблажки, например: переменить место или перейти в другую палату (по строгому счету это производилось лишь с разрешения врачей), сменить пижаму, помыться в ванне и т.д. Все это она участливо делала лично для меня. Вспоминается такой пустячок. В день поступления в отделение у меня из тетрадей вынули все металлические скрепки (металл в ГУЛАГе потенциальное оружие, ведь такой скрепкой, чего доброго, вену можно вскрыть!), чем я был нимало огорчен, т.к. тетради рассыпались. Анна Андреевна проявила живейшее участие и сказала, приложив палец к губам:
- Не огорчайтесь, я вам на следующем дежурстве иголку дам - сошьете. Только не говорите никому.
Обещание выполнила - выдала мне иголку с ниткой. Это "психу-то!" не побоялась.
В другой раз я посокрушался как-то при ней, что исписался карандаш.
- Ничего, я вам из дома принесу.
И принесла, назавтра я получил карандаш. А еще как-то принесла - взамен моей стершейся - новую зубную щетку. Это был и вовсе королевский дар.
При всем том была наша Анна Андреевна обыкновенный служебный цербер. Однажды, уже в конце срока, я долго обдумывал проблему: можно ли попробовать уговорить кого-нибудь из нянек или сестер бросить на воле письмо? Так хотелось сообщить Нине, что обследование, судя по всему, близится к концу, рассказать о себе. Я остановился на Анне Андреевне, это был единственный человек, внушавший доверие и надежду. И осмелился - спросил тет-а-тет. Увы, встретил растерянность и отказ.
- Что вы! Да нас за это - узнают - с работы немедленно могут снять! Нет, нет, не возьму!
Хочу верить, что на этом и кончилось. Т.е. что Анна Андреевна, проявив понятную осторожность, дальше все-таки не пошла и врачам об этой моей просьбе не донесла.
Напарницей Анны Андреевны была невысокая толстенькая женщина лет 30-ти -Александра Павловна. Внешне и она отличалась мягкостью голоса и участливым отношением к зекам, но в случае надобности - могла быть жестокой службисткой-тюремщицей. Не терпела возражений и проволочек, была мстительна. Это она карала аминазином взбунтовавшегося Хасби Марчиева, она же вызвала заплечную "зондер-команду" для водворения на аминазиновое ложе нашего Майкла-Повелителя трав. Александра Павловна энергично преследовала палатных курильщиков, игроков в домино "под интерес", тех, кто лежал в одежде на постели и т.д. Ее не любили.
