- Скажите, можете ли вы себя охарактеризовать? - спросил Лунц. - С точки зрения психологии.
- Нет.
- Почему нет?
- Я не психолог. И не психиатр.
- Виктор Александрович, - после недолгой паузы вновь спросила председатель комиссии, - почему вы разошлись с первой женой?
- Это к делу не относится. Тем более, к психиатрии.
- Скажите, а вы изменяли своей жене? - громко спросил, почти вскрикнул Лунц.
Я смутился. Вопрос поразил меня своей бестактностью. Пожал плечами.
- Смотря что понимать под словом "измена"...
Лунц вдруг схватил карандаш и что есть силы застучал им по графину. Бам-бам-бам!
- Половое сношение с другой женщиной! - еще громче заорал он. Лицо его перекосилось. - И ничего более.
Я вспыхнул. Но сдержался. Показалось, что все остальные врачи как-то смутились.
- Какое у вас... убогое представление об измене, - только и нашелся я, что сказать. И поднялся с места.
- Подождите, Виктор Александрович, - остановила меня Боброва. - У меня еще вопрос. Скажите, почему все-таки, опасаясь нашего заключения, вы не делаете ничего для того, чтобы оно было иным, даже наоборот?
- А что я должен с а м что-то доказывать? И разве будет ваше заключение зависеть от меня?
- Будет, Виктор Александрович, будет! Вам только доверчивее надо быть, снять эту напряженность.
- Скажите, я действительно остаюсь еще в институте?
- Да.
- На какой срок?
- Ну, у нас обычно месяц.
- А конечный результат - будет мне сообщен?
- Это у нас не принято.
- Никогда?
- Ну, может быть, в порядке исключения... Все, Виктор Александрович, вы свободны.
Когда я уже повернулся к дверям, вдруг прозвучал, как-то невпопад, вопрос Любови Иосифовны:
- Вот у вас все-таки были головные боли, почему вы все время пили кофеин?
Я обернулся от дверей. Кажется, держал себя весь час, а тут - не сдержался. Хлынуло - с раздражением, нервозно и, видимо, чересчур громко:
- А почему я не мог его пить? Я же медик, в конце концов... Да и кому какое дело? У меня гипотония всю жизнь. Кому я еще должен это объяснять?
И уже вдогонку донеслось, в спину, какое-то растерянное:
- Ну, вы так бы просто и сказали сразу! Вот теперь все ясно...
Весь этот день я пролежал в постели в лежку, без сил. Будто провернули сквозь огромную, тяжелую мясорубку.
КОГО - КУДА. ДНИ И СРОКИ ВЫБЫТИЯ
После "комиссии" признанные здоровыми (вменяемыми) в институте не задерживаются - они выбывают по своим тюрьмам если не в тот же день, то на следующий. Отвозят их обычно утром, часов в одиннадцать, институтским "воронком". Этим автомобилем ( кажется, в институте он один) осуществляется транспортировка всех заключенных как в институт из тюрем, так и обратно. Обслуживают его вольнонаемный шофер, два прапорщика-охранника и офицер-"экспедитор".
