* * *
Алена остановила машину возле поребрика и поднялась по ступеням к постаменту памятника.
Вождь мирового пролетариата одиноко возвышался на круглом цоколе, изображающем башню исторического броневика, и указывал протянутой вперед рукой на другой берег Невы, где мрачно громоздился серый куб небезызвестного Большого дома.
Возле памятника не было ни души. Алена на всякий случай обошла вокруг постамента, но за спиной у Ленина тоже никто не прятался.
Зябко ежась на дующем с Невы ветре и спрятав руки в карманы пальто, Алена приготовилась ждать, недобрыми словами поминая Олега Панкратова, из-за которого ей пришлось терпеть столько неудобств и лишений. У нее мелькнула, правда, мысль, что она и сама в чем-то виновата, но эту мысль она отбросила, как пораженческую и непродуктивную.
Сквер возле памятника был пуст и безлюден.
Подошло время, назначенное подозрительной секретаршей детектива, но ее все не было.
Рядом с Алениной машиной остановился новенький черный «опель», из него выбрался высокий стройный мужчина в черном кожаном пальто и направился к Алене.
– Девушка, – проговорил он, приблизившись к ней, – извините, это ваша «ауди» стоит?
– Моя, – Алена не стала отпираться, – а что?
– Простите великодушно, у вас случайно тосола нет? У меня мотор перегрелся, боюсь, не дотяну до автосервиса…
Мужчина был ничего себе, довольно привлекательный, кожаное пальто сидело на нем отлично, итальянские ботинки – явно ручной работы – куплены в дорогом магазине… одно только его портило: неприятные холодные рыбьи глаза и злые узкие губы.
– Я не знаю, что там у меня есть, – уныло проговорила Алена. – Я во всех этих автомобильных штучках не разбираюсь. Посмотрите, может быть, в багажнике и есть этот ваш… как его… тосол.
Она двинулась к машине, совершенно здраво рассудив, что если секретарша злополучного детектива появится, то она ее издали увидит в этом пустынном сквере.
Алена открыла багажник и показала рыбоглазому незнакомцу:
– Ну вот, смотрите, что тут есть.
Мужчина приблизился к ней, облизал свои узкие губы. Он не смотрел на содержимое багажника, его холодные глаза не отрываясь смотрели на Алену.
– Ну что, есть тут ваш… тосол? – напомнила ему молодая женщина.
Незнакомец засунул руку в карман плаща.
В это время из-за памятника с веселым лаем выскочил довольный жизнью фокстерьер. Вслед за ним выбежала взмыленная женщина лет пятидесяти с поводком в руке.
– Ники! – кричала она разыгравшемуся псу. – Ники, паршивец, сколько можно удирать! Ты же знаешь, что нам пора возвращаться домой!
