– Это чулан, – сказала девушка.
Я вынула пистолет и отодвинула Веру назад. За дверью мог быть кто угодно, в том числе и спрятавшийся преступник. Я, конечно, сомневалась, что он проник в коттедж через окно детской, но открытая дверь меня настораживала, и я на всякий случай сняла туфли.
Подкравшись к двери с пистолетом наголо, я резко распахнула ее настежь. В комнатке было темно. Я дала домработнице знак молчать и прислушалась. Из глубины чулана доносилось урчание. Я не поняла, что это, и стала медленно красться на звук.
В глубине чулана среди разного хлама стояла большая коробка из-под акустических систем. Урчание исходило оттуда. Света в чулане не было, и мне пришлось вынуть телефон и включить фонарик. В его слабом свете я с удивлением обнаружила торчащие над коробкой кошачьи уши.
– Это что еще за явление? – не обращаясь ни к кому, проговорила я и подошла к коробке.
На ее дне лежал спящий Гарик с пальцем во рту, а рядом сидела довольная кошка и громко мурлыкала.
– Вера, иди сюда, – позвала я полушепотом.
В дверном проеме появился девичий силуэт.
– Нашлась бабушкина пропажа, – сказала ей я и освободила место у коробки.
Девушка подошла, ойкнула, хлопнула в ладоши, бережно взяла спящего ребенка на руки и понесла наверх.
– Разбойница, – сказала я кошке, пряча пистолет, вышла из чулана и нос к носу столкнулась с вошедшей Виолой. Гончарова была в вечернем туалете, она казалась возбужденной, от нее пахло дорогими духами и джином. Взглянув на меня, она стерла с лица улыбку, и ее радужное настроение переменилось.
– Женя? Вы?! Что вы делаете у меня дома в такой час?
Пришлось ей рассказать все. Скорее всего, кошка влезла в форточку и пошла гулять по дому. Гарик бросил игрушечного котенка и вышел из комнаты за живой игрушкой. Бродяга привела его в теплый чулан рядом с кухней, где они вместе уснули.
Виола была в бешенстве.
– Он спал с этой «уличной девкой»?! У нее блохи и глисты! Боже мой, мой сын спал с бродячей кошкой! Мой мальчик… – Виола картинно заломила руки. – Где эта бездельница? Где Вера?!
– Я здесь, – тихо сказала домработница, спускаясь с лестницы.
– Вон!!! – Бледная Гончарова указала на дверь. – Вон из моего дома!
Вера побледнела, но чувство собственного достоинства ее не покинуло.
– Я уйду, – почти прошептала она, – но уйду без сожаления. Меня вчера пригласили в другое место. Там не придется разрываться на части, исполняя одновременно роли уборщицы, кухарки и няни.
– Вон! – кричала Виола.
