– Странный вы какой-то следователь. Полицейский все сумкой интересовался, про вещи вопросы задавал да на листке строчил, глаз не поднимая. И было непонятно, слушает он мои ответы или просто пишет себе.
– Меня интересуют любые сведения. И это искренне, поверьте.
– Машенька моя была красавица. Но уродилась своевольной. Бывало, сделаешь ей замечание, а в ответ услышишь: «Ты ничего не понимаешь, мам!» Одно время мечтала стать артисткой. А я ей все твердила: ты посмотри, кто в фильмах наших снимается! Сплошь детки или внуки актеров знаменитых. А все неизвестные, кто пробился в эту область да карьеру сделал, имеют нужные знакомства. Только после в интервью рассказывают, что сами, трудом да удачей, добились всего. Потом вроде образумилась, в колледж поступила. Сама, знакомств у нас крутых не имеется, денег на взятки тоже. Училась, правда, ни шатко ни валко, но я и тому радовалась. Думала, профессию получит, а там, глядишь, мальчика хорошего себе выберет и заживет потихоньку.
– Скажите, Тамара, а Маша с кем-нибудь встречалась? Может, она вас знакомила или рассказывала, просто называла имя?
– Вот, сразу видно, что ты, девонька, Машку мою не знала. Из нее слово клещами не вытащишь! А чтобы сама рассказывать стала… Нет, никогда. Правда, говорила, что замуж надо с умом выходить, парня с достатком выбирать. Но это лишь разговоры все.
– Насколько я понимаю, вы Маше не запрещали ходить по дискотекам, гулять допоздна?
– А толку запрещать? Все равно сделает по-своему. Только со скандалом еще.
– Знаете, куда она обычно любила ходить? Названия клубов или какая дискотека, может, где находится?
– Нет. Я не разбираюсь в них вовсе. Но Маша и не говорила никогда.
– Спасибо, что уделили мне время.
– Вот чего у меня теперь вагон, милая, так это времени. Некуда торопиться, некуда идти. Нечего ждать.
– Даже не знаю, чем вас утешить.
– Нет мне утешения. И никогда не будет. Жить-то теперь незачем. Разве что убийце в глаза посмотреть.
– Значит, цепляйтесь за эту мысль, если только она держит вас на плаву.
Женщина, соглашаясь, кивнула.
– Я еще зайду с вашего позволения, до свидания.
Беседа с убитой горем женщиной оставила неприятный осадок в душе. Обидно, что я не узнала ничего полезного для расследования и по-прежнему топчусь на месте. С другой стороны, я сделаю все, чтобы найти виновного в смерти девушки, и может, тогда мне удастся забыть выражение потухших глаз ее матери.
* * *
Анатолий Семенович, патологоанатом, который делал вскрытие, оказался плотным весельчаком средних лет. Он был на рабочем месте, но как раз собирался сделать перерыв и перекусить. Поэтому я пригласила его в небольшое кафе, расположенное в цокольном этаже офисного здания, по соседству с моргом.
