— И вы сможете когда-нибудь выпустить?
Взглянув на нее с легким удивлением, он ответил:
— Смогу, если будет необходимо.
Сказал он это совершенно небрежным тоном. Потом продолжил:
— Было бы потрясающе интересно наблюдать за точным течением, развитием заражения! — И добавил, мечтательно вздохнув: — Понимаете, существует еще так много неизведанного, так много неоткрытого!
В какое-то мгновение Хилари поняла его. На секунду она представила себя на его месте, наполненную целеустремленной жаждой знаний, по сравнению с которой жизнь и смерть миллионов разумных существ представляются несущественными. Это было убеждением и, в своем роде, не таким уж низменным. К Хельге Нидхайм она относилась более враждебно, испытывала отвращение к надменному высокомерию этой женщины. Питерс ей нравился, однако иногда пугал и отталкивал внезапный фанатичный блеск его глаз. Как-то Хилари сказала ему:
— Не новый мир построить вы хотите. Разрушить старый — вот что доставит вам удовольствие.
— Вы не правы, Оливия. Придет же такое в голову!
— Нет, права. В вас много ненависти. Я чувствую ее. Ненависть. Жажду разрушений.
Эрикссон для нее наиболее загадочен из всех. Он, по ее мнению, был мечтателем, менее практичным, чем француз, более удаленным от разрушительной страсти американца. В нем был странный, фанатичный идеализм скандинава.
— Мы должны победить, — говорил он. — Мы должны завоевать мир. Тогда мы сможем править.
— Мы? — переспрашивала она.
Он кивал, и его лицо становилось непривычно кротким, а глаза — обманчиво спокойными.
— Да, — вдохновлялся он, — мы! Немногие, которые имеют значение. Интеллектуалы. Остальные не принимаются в расчет.
«Куда мы идем? — гадала Хилари. — Куда придем? Эти люди сумасшедшие, но при том все безумны по-своему. Как будто стремятся к различным целям, различным миражам. Именно так! К миражам».
А миссис Кэлвин Бейкер? В ней ни фанатизма, ни ненависти, ни мечтательности, ни высокомерия, ни высоких стремлений. В ней ничего, что Хилари не смогла бы обнаружить или заметить. Бейкер была женщиной, считала Хилари, у которой начисто отсутствуют сердце и совесть. Это эффективный инструмент в руках большой, таинственной силы.
Закончился третий день. Они приехали в маленький городок и остановились в небольшой гостинице. Здесь, как оказалось, им предстояло вновь одеться в свою европейскую одежду. Ночь Хилари провела в маленькой, пустой, свежевыбеленной комнатке, больше похожей на клетку. Ранним утром ее разбудила миссис Бейкер:
