Хилари задумалась.
— Возможно, вы и правы. А разрешите ли вы себе пожалеть меня, если я буду ликвидирована, как там у вас это называется, во время выполнения задания?
— Пожалеть вас? Нет. Я прокляну все на свете, потому что тогда мы потеряем человека, стоившего всех тех хлопот, которые были на него затрачены!
— Ну и комплимент.
Несмотря ни на что, это было приятно.
— Мне пришла в голову еще одна вещь, — продолжила она деловым тоном. — Вы сказали, что никто из них, вероятно, не знает, как выглядит Оливия Беттертон, но что, если вдруг кто-нибудь узнает меня? У меня в Касабланке нет знакомых, но ведь есть еще люди, которые летели сюда со мной в самолете. И можно случайно встретиться с кем-нибудь из них.
— О пассажирах самолета вам нет нужды беспокоиться. Люди, которые летели с вами вместе из Парижа, бизнесмены. И они продолжили путь в Дакар. Здесь вышел кроме вас только один человек, но улетел уже назад в Париж. Отсюда вы поедете в другую гостиницу, в ту, где для миссис Беттертон забронирован номер. Вы будете одеты в ее одежду, у вас будет ее прическа, а пара кусочков пластыря по краям лица сделает вас совершенно неузнаваемой. Между прочим, над вами еще поработает врач. Под местной анестезией, так что больно не будет, однако вам придется заиметь несколько натуральных отметок в память о катастрофе.
— Вы работаете очень тщательно, — заметила Хилари.
— Приходится!
— Вы не спрашиваете меня, — продолжила Хилари, — сказала ли мне перед смертью что-нибудь Оливия Беттертон.
— Вас мучают угрызения совести?
— Извините.
— Не стоит. Я уважаю вас за это. Я бы тоже хотел ощутить угрызения совести, но их нет в списке применяемых мною приемов.
— Она действительно сказала кое-что, и, наверное, я должна рассказать вам об этом. Она сказала: «Передайте ему», в смысле, Беттертону, «передайте ему, чтобы был осторожен. Борис опасен».
— Борис, — Джессоп с интересом повторил имя. — А! Наш корректный иностранец, майор Борис Глидр!
— Вы знаете его? Кто он?
— Какой-то поляк, приходил ко мне в Лондоне. Выдает себя за двоюродного брата первой жены Тома Беттертона.
— Выдает?
— Если говорит правду, то он — двоюродный брат покойной миссис Беттертон. Но в этом мы можем полагаться только на его честность.
— Беттертон была напугана, — нахмурясь, вспомнила Хилари. — Вы можете описать его? Для того, чтобы я смогла узнать.
— Да. Приблизительно: рост — шесть футов, вес — около 160 фунтов, волосы светлые, довольно невозмутимое, бесстрастное лицо, светлые глаза, разговаривает высокопарно, как иностранец, но его английский очень правильный, хотя и с заметным акцентом, твердая военная выправка. — Затем добавил: — Я послал проследить за ним, когда он ушел от меня. Из этого ничего не получилось. Он отправился прямо в посольство США, из которого у него было рекомендательное письмо. Обычное дело, когда они хотят быть вежливыми, но ни за что не отвечать. Полагаю, он уехал из посольства на чьей-нибудь машине или вышел через черный ход, переодевшись лакеем или кем-нибудь еще. В любом случае он ускользнул от нас. Да… думаю, Оливия Беттертон была права, когда сказала, что Борис Глидр опасен.
