– Пять чего? – устало выдохнула Вера, на время прекратив борьбу с людской стихией.
– Расчетов пожарных, чего же еще? Вон выстроились рядком! Да вы, девушка, сама поглядите, вы ростом повыше и на каблуках. Что они там делают?
Вера передернула плечами и послушно развернулась. Перед ней колыхалось целое море людских голов. Кто-то уже сидел на плечах. В первых рядах оживленно шумели, выкрикивая что-то задорное и неразборчивое. Все происходящее напоминало митинг или демонстрацию, не хватало только транспарантов с соответствующими лозунгами.
Из-за Мечети выплывали клубы черного дыма.
– Тушить стали? – с надеждой переспросила женщина, и ребенок у нее под боком поднял на Веру большие любопытные глаза.
– Не похоже, – девушка невольно поежилась. Странно как-то. Куда ни глянь, ни одного испуганного или напряженного лица. Только интерес и какое-то жадное… предвкушение, что ли? Как будто всем здесь пообещали захватывающее зрелище.
– А что, что горит? – не унималась женщина.
– Кажется, особняк…
– Господи, что же это делается?! – удовлетворенно вздохнув, женщина покачала головой. Глаза ее горели. – Особняк Кшесинской? Ой, ну просто караул кричи! Чего же они не тушат? Чего ждут-то? Второго пришествия?
Толпа встрепенулась, по ней словно пробежала нервная рябь. Потом раздался дружный вздох. Вера невольно выдохнула вместе со всеми и подалась вперед, не веря своим глазам.
Ветер гнал тонкие язычки пламени в сторону проспекта. Причудливо извиваясь, закручиваясь мелкими спиралями, пригибаясь, опадая и снова вздымаясь, они плыли прямо по воздуху, охватывая дымным черно-желтым силуэтом горящую пустоту. И вправду создавалось впечатление, что горит дом. Прямые строгие линии фасада, рустовка первого этажа, знаменитый балкон, изящно оформленные фризы, башня с тонким шпилем – все было вычерчено пламенем словно по линейке. Из темных провалов несуществующих окон валил густой дым. Но самого здания внутри огненного контура не было. Просто не было. Как будто особняк вдруг стал невидимым и при этом двигался сам собой.
– Мать моя женщина! – с чувством произнес стоящий перед Верой человек.
Пламя с тихим гудением повисло над перегороженной проезжей частью, потом развернулось и неторопливо поплыло через площадь к Троицкому мосту. Не теряя объема и не меняя ни одной детали. На людей пахнуло жаром, передние ряды подались назад, послышались крики. Но большинство в едином порыве точно под гипнозом двинулось вслед горящему фантому, попросту сминая тех, кто пытался от него укрыться. Милицейское оцепление было прорвано в минуту, самих стражей порядка подхватил общий поток.
