- Что?!- зарычал Несокрушимый, поднимая топор над моей головой.
Но договорить я не успела. Пленники, воспользовавшись перебранкой, вдруг разом вскочили и припустили прочь.
Это было зрелище, достойное любого праздника! Омельгоны бежали не дружно, метались в разные стороны, и кровь хлестала над ними фонтаном, щедро благословляя стебли умирающего маиса.
А народ стоял и любовался этим зрелищем. Сначала веревка оторвала поникший початок среднего, и он, пробежав десять шагов, рухнул лицом в пыль. Вслед за ним загнулся червяком среди сухих стеблей второй.
Но два пленника все еще продолжали, пригнувшись, бежать, ожидая стрел. Они постоянно вскрикивали от боли, не умея примерить шагов к совместному побегу.
Вдруг один из них запнулся на борозде, но товарищ не притормозил, он схватился за конец веревки и вырвал ее вместе с мужским достоянием. И потом, подхватив путы в охапку, скрылся за скалой.
Ни один наш воин не двинулся с места, чтобы догнать и прикончить беглеца. К чему вмешиваться в зрелище, достойное забав Кецалькоатля? Планы бога вне разума людей. Пусть бежит, ползет, скачет в ужасе по скалам.
Взор бога вдоволь насладился игрой. Возможно, трусливое бегство с кровавым подарком в руках и было главным замыслом Великого Шутника, который собственноручно выбирает нитки судеб из запутанного клубка грядущего.
- Ты на кого поставил? - спросил Ухо Пса у Глаза Кондора.
- Мой был третьим. А вот Несокрушимый, как всегда, продул. Его омельгон сошел первым.
-7-
Жабий Жрец воздел руки к хрустальным чертогам:
- Воины Солнечной Долины! Хватит игр! Дело не терпит. Пернатый Змей принял половину жертвенного подарка! Пленники сами убежали на небо. Возблагодарим же пристальное внимание Всевышнего к скромному дару! Продолжим Праздник вознесения дикарей в обитель мудрейших богов! Пусть не побрезгует Владыка Мира, принять скромный дар в Храме Уснувших Надежд!
Снова Жабий Жрец нашел причину оправдать бегство жертвенного подарка. Хотя каждый понял: "Великий Кетсаткоатль не пожелал принять дар из нечистых рук жреца".
Воины отправились собирать разбросанные по кукурузному полю останки беглецов. Они грузили мертвые тела на волокуши. Любопытная толпа детей с гиканьем встретила процессию на окраине деревни. Они разглядывали униженные тела взрослых мужчин, и это не добавляло радости их чутким сердцам.
Оскопленных омельгонов бросили в ноги смертниц, и те протяжно завыли, вперив отекшие глазницы в небо.
