, известие не вызвало уже никакой реакции.
Совершенно очумев от бешеной нагрузки, коллектив чуть-чуть оклемался и вспомнил про запущенные будничные занятия. И тут началась новая драма.
Три месяца о договорах с заказчиками никто и не вспоминал, переработок не было, премий тем более, а взамен посыпались договорные неустойки за просроченные работы. К счастью, не слишком высокие. Хотя зав, воспарив к творческим высотам, утратил всякий здравый смысл и интерес к темам приземленным и рутинным, главный инженер сохранил бдительность, по крайней мере до середины конкурсного срока, и трезвый взгляд на служебные обязательства. Разработанный им план действий на ближайшие полгода позволял питать надежды, что при интенсивных усилиях мастерская встанет на ноги, с условием, правда, получения достаточного количества заказов.
Однако насчет заказов дело обстояло совсем не блестяще: инвесторы, разочарованные полнейшей халатностью исполнителей, не очень-то давали о себе знать. Таким образом, только победа на конкурсе и получение заказа на реализацию давали шансы доблестному коллективу выйти с почетом из запутанной ситуации. В ожидании еще весьма не близких творческих результатов все сотрудники в едином порыве объявили боевую готовность, которая, конечно же, исключала любую деятельность вне родной мастерской. Никакой халтуры, никаких подрядов, никаких дополнительных заработков на стороне! Все силы — общему делу!
А между тем великая цель высосала все личные и служебные капиталы…
Побледневший Влодек вспомнил, что уже трижды вежливый директор бюро по продаже в кредит согласился на перенос срока очередного платежа за машину. Теперь плати по меньшей мере три взноса, а может, и четыре, что вместе составляет семь тысяч двести злотых, иначе все пропало.
Янушу и Каролеку грозило отлучение от жилищного кооператива, который нагло домогался выплаты от каждого скромной суммы в шестнадцать тысяч, причем благодаря тяжкому труду предков Янушу не хватало только девяти тысяч, а Каролеку — восьми.
Красавица Барбара забуксовала в самом разгаре квартирного ремонта. Ее супруг, погруженный в докторскую диссертацию по химии, отказался участвовать в этом оздоровительном мероприятии, и вся тяжесть ответственности обрушилась на её плечи. И теперь красивые глаза пылали мрачным огнем, когда милейшим и мягчайшим голосом она убеждала по телефону столяра: вот-вот и всенепременно заплатит долг в семь тысяч. Мрачный огонь поддерживала не менее мрачная уверенность в полной безнадежности благополучного исхода.
