— Думаете, он того? — озабоченно начал зав.
— Если жарища не кончится, у всех крыша поедет, — ответил главный подавленно. — Он, наверное, крайне восприимчив.
— А как по-вашему, что это у него застряло насчет ботинок?
— Может, никак обувь не достанет? По вашему мнению, он этот нож не пустил в ход?
— Надеюсь, нет. Откуда он его выкопал? Знаете, пожалуй, я этот нож заберу и спрячу на всякий случай. Черт его знает… Физиономия у него диковатая…
— Спрячьте. Сегодня бы с ним помягче…
После визита в парикмахерскую, кефира, одной-единственной рюмки по методу «клин клином» и пива Лесь вернулся на службу в радостном настроении. В нем бурлило удивительно позитивное отношение к жизни и удивительно негативное к работе. Беззаботно отдаваясь этому радостному настроению, он сидел некоторое время за столом и мечтательно следил за Барбарой. Вдруг его охватил творческий энтузиазм, он схватил кальку, мягкий карандаш и начал рисовать ее портрет.
В основе своей Лесь был импрессионистом, а сюрреализм и абстракционизм вели борьбу за его творческое «я» с переменным успехом. Следы этой борьбы четко наметились в создаваемом портрете. Источник вдохновения не обращал на художника ни малейшего внимания, Лесь рисовал беспрепятственно и с жаром, пока вошедший Каролек не заинтересовался его работой и не начал рассматривать уже оконченное произведение.
— Барбара, — позвал он, подавляя бестактное хихиканье, — иди-ка посмотри на свой портрет.
Барбара, предчувствуя недоброе, встала и подошла к Лесю.
— Что это такое? — спросила она, помолчав. — Что означает это странное нечто? И в чем же ты углядел сходство со мной, Каролек?
— А он не спускает с тебя глаз.
— Ах вот как. Нельзя ли пояснить, пан Лесь, в какой степени ваше творение связано со мной?
В подозрительно бархатном голосе Барбары прорывались зловещие нотки, но увлеченный художник не обратил на это внимания и продолжал восторженно пялиться на нее.
— Я вас так вижу, — прошептал он страстно.
У Барбары на мгновение перехватило голос.
Портрет представлял собой многочисленные геометрические фигуры, с некоторым усилием в них удалось бы увидеть обнаженную, так сказать, натуру, то есть деформированную фигуру, пожалуй, женского пола в позитуре сфинкса с весьма приподнятой вверх задней частью и с чем-то вроде цветочка на передней, представляющей, скорее всего, зубы. Барбара и Каролек долго рассматривали шедевр в молчании.
— Вы меня так видите?.. — медленно начала Барбара. — Это только меня вы так видите или всех женщин?
