Зарывшись в рюкзак, выудил из него аптечку. Стянув с лица очки, зажёг фонарь, откинул крышку и… взглянув на присобаченное под ней зеркальце, не удержался от нервного смешка.
Енота видели? Вот — вот, он я и есть. Круги под глазами — след от удара о рамку «лётных» очков, распухший, почти фиолетовый шнобель с заскорузлыми коричневыми пятнами — потёками под ним… Короче, пыльный енот — вампир с распухшим носом, во всей своей первозданной красе. Открыл замочек, называется!
Глава 9. Не кочегары, да…
Сотрясение мозга — гадкая штука. И надо бы отлежаться, привести себя в порядок, но… Слишком уж я нашумел. Ни на секунду не сомневаюсь, что ночной грохот услышала половина свалки. А любопытного народа здесь хватает… Значит, значит, придётся начхать на собственное состояние и мотать отсюда, пока в округе не стало слишком тесно.
Но в тот чёртов объём я всё‑таки загляну. Зря что ли столько времени и сил на него убил?! Решено. А вообще, даже хорошо, что оно ночью рвануло. Будь на улице день, и я бы мог уже не очнуться. Прирезали бы любопытные «трюмники», как пить дать… А ночью по свалке особо не пошаришься.
Эхма… Кряхтя и фыркая, кое‑как отмыл сотворённой струйкой воды физиономию, оттёр от заскорузлой крови и пыли и, пошатываясь, двинулся на выход…
Часы, старый потёртый хронометр на цепочке, показывали половину восьмого утра, а «на улице» ещё серо. Значит, чуть — чуть времени у меня ещё есть. Благо, сейчас рассветает поздно, так что, если допустить, что «крысы» уже вышли на поиски причин ночного шума, полчаса максимум, в моём распоряжении имеется. Что ж, не буду терять эти драгоценные минуты.
Осторожно выбравшись из дирижабля, я вслушался и, не расслышав ничего, кроме ветра, воющего в стальных рёбрах «китовых» остовов, полез под днище «кита».
А знатно рвануло, надо признать! Толстенную крышку люка вырвало с мясом и вмяло в каменный промёрзший грунт. Я чуть не присвистнул. Да, не повезло бы незадачливому шпиону, попытайся он пробраться внутрь…
Я подошёл к темнеющему в днище дирижабля отверстию и, вздохнув, уцепился за свисающий из него обрывок толстого провода. Второй кусок этого же провода был намертво приварен к внутренней крышке люка изнутри. Должно быть, именно по нему шло питание рунного круга вычерченного на днище дирижабля.
Чуть подождав, пока утихнет шум в голове, я нацепил лётные очки, подёргал свисающий из трубы конец провода и, убедившись, что тот закреплён, подтянувшись, полез вверх. Добравшись до кромки запорного кольца люка, не желая рисковать, я перехватился руками за погнутые скобы, торчащие из стенки трубы и полез вверх, туда откуда тянуло кислым запахом сдетонировавшей взрывчатки и тяжёлым духом обожжённого металла.
