— Что случилось с моей любимой подругой? — спрашивала Мойра, гладя мои волосы. — Расскажи, и я смогу помочь.
И я открывалась ей, ничего не тая. Ее слова были удивительно точны, будто направлялись прямиком к моему сердцу, если не исцеляя до конца, то хотя бы делая жизнь выносимой.
Мойра стала для меня тем, чего я никогда раньше не имела и что никогда не надеялась найти: утешением, другом… сестрой.
Поэтому как бы безумно это ни звучало, но, слабея сама, я была рада видеть, что ей становится лучше. Она уже не дрожала осенним листком, пытаясь сесть в постели, — встречала и провожала меня сидя и улыбаясь. Ее бледная кожа утратила могильный оттенок, а черт лица коснулась красота.
Говорить с ней было интересно и… странно. Мойра была очень критичной и часто могла сказать в лицо вещи, которые обычно скрывают или обходят в разговорах даже с самыми близкими людьми. Но вместе с тем ее замечания позволяли взглянуть на ситуацию по — новому. В любом случае я понимала, что она делает это не для того, чтобы обидеть меня. Правдивость была важной составляющей ее характера.
Мойра много рассказывала о жизни в других странах, о семье и очень часто — о брате, которым искренне восхищалась.
— Ты знаешь, однажды он чуть не женился, — как-то призналась она. — Это было… да, около сорока лет назад, но я уверена, что он и сейчас ее помнит.
— Что же случилось? — спросила я между прочим — но сердце запнулось.
— Она предала его. Я уверена, что со временем она пожалела об этом, но Кристоф так и не простил.
— Мойра, а… почему она это сделала? Если он любил ее, то, я уверена, она была бы с ним счастлива. — На самом же деле мне слабо верилось, что кто-то мог быть счастлив с ним.
— Диана, он скрыл от нее свою сущность. Она понятия не имела ни о его власти, ни о деньгах, ни о возможностях… И знаешь, что странно? Кристоф сам подстроил ее предательство!
— Не понимаю…
— Я тоже, — вздохнула Мойра и осуждающе покачала головой. — Он нашел одного из слуг, способного хорошо сыграть роль… Роль богатого и влиятельного чиновника. И она не устояла.
Я убирала, стараясь не смотреть ей в глаза, Мойра же, в свою очередь, тактично «не замечала» мое громко стучащее сердце.
— Может, это не так и плохо, — решилась я наконец. — Ты уж извини, но не будет твой брат любить и защищать — не в его это характере!
— А разве ты знаешь его характер? — спросила с улыбкой Мойра.
— Не знаю и знать не хочу! — резко ответила я. — Но уверена в одном: если бы он ее любил по — настоящему, то не стал бы рисковать великой ценностью, какой является в мире любовь.
