Погруженная в мысли о столь важных вещах, я мало обращала внимания на время и место, в которых находилась. Но глянув за окно, увидела бесконечный лес, пролетавший мимо. Что-то было не так.
— Мы едем слишком долго, — нервно сообщила я водителю.
— Не беспокойтесь, барышня! — сразу отреагировал он. — Вот заедем за угол, и тогда уже все, барышня!
За угол? В лесу? И это напевное «барышня» звучало уж слишком необычно… Как из прошлого.
— Нет! — закричала я сдавленно. Сердце ускорило темп втрое!
Водитель обернулся. Мелькнули насыщенно — красные глаза и совершенно дикая, нечеловеческая улыбка.
— Догадались-таки, барышня, — сокрушенно вздохнул он. — Жаль, конечно, но что поделаешь…
Он отвернулся и как ни в чем ни бывало продолжил путь.
Я лихорадочно зашарила по дверям, пытаясь открыть, но они были заблокированы. Думала ли я, что уцелею, выпрыгивая на ходу из машины, или надеялась, что смогу убежать от него ночью в огромном лесу? Сомневаюсь, что я вообще могла думать в этот момент.
— Куда вы меня везете?! — Адреналин заставлял действовать, пусть это был хотя бы разговор.
— Да не бойтесь вы так, барышня, ничего плохого с вами не случится. Господин приказал вас беречь, а не… гм… в общем, ничего плохого не будет… с вами, — водитель был так спокоен и убедителен, что если бы не это «барышня» и не его лицо, можно было бы подумать, что ничего особенного не происходит.
— Господин — это Дженоб?
— Нет, барышня, не совсем.
Дальше я не спрашивала.
Боже, какая дура! Как я могла подумать, что они оставят меня без присмотра! Меня, «ценное лекарство» для дочери самого Дженоба, меня, которую целых восемнадцать лет стерег его сын лично!
Внезапно меня ужалила мысль: Лидия! Что с ней будет? Ведь они наверняка знают, кто мне помог! И что будет со мной? Какое наказание ждет беглого раба? Убивать меня, конечно, не станут — я им еще нужна живой, по крайней мере на некоторое время. Но курс истории убеждал, что смерть — далеко не самое худшее из возможного.
Мне стало плохо.
Машина замедлила ход. Лес расступился, и на фоне более светлого неба проступил силуэт массивного сооружения, напоминавшего заброшенный завод. Вдоль дороги возвышались огромные кучи хлама, которые, если присмотреться внимательнее, окружали сооружение широкой полосой. Впечатление заброшенности окончательно разрушали смотровые вышки с охранниками по периметру высокой внутренней ограды.
Мы остановились перед воротами. Водитель вышел, открыл мне дверь, вежливо улыбнулся и подал руку — все почти по — человечески, но меня затрясло от отвращения при мысли, что надо коснуться этой руки, и я отказалась от помощи. Он безразлично пожал плечами и пошел к охране, даже не оглядываясь посмотреть, иду ли я за ним. Судя по всему, бежать не имело смысла.
