Потом она развернулась и грациозно пошла в лесную гущу. Ассоль тоже двинулась за лесным зверем, я, не отдавая себе отчета, последовал за собакой. Между нами дистанция была всего-то шагов пятьдесят. «Куда же мы идем? – спросил я сам себя, пробираясь через колючий терновник. – Домой пора, иначе стемнеет скоро». Но впереди я видел пушистый, закрученный хвост Ассоль, от которой я не ожидал такого поступка, ведь она идет так уверенно, будто знает, что делает.
Мы шли в гору, затем начали спускаться, иногда выходили на тропинки, порой шли по порожистым промоинам, а потом вновь пробирались напрямик по лесу. «Елки, да ведь нам нужно возвращаться! – твердил я про себя и поспевал за Ассоль. – Как мы домой путь найдем, ночь совсем на подходе?» И действительно, на горы опустились сумерки, и вскоре в темноте я ориентировался лишь на белесое пятно – собачий хвост. О косуле я уже не говорю, потому что даже не знал, есть ли она там впереди или Ассоль уже идет куда-то по своему разумению. Надежда найти дорогу домой была лишь на Ассоль. О ее чудесной способности к ориентированию я узнал случайно, когда однажды заблудился, собирая грибы. Сам того не заметив, забрел в такую глушь, что, лишь отвлекшись от поиска грибов, понял, что попал туда не знаю куда. Что делать? Шагал тогда то в одну сторону, то в другую, ничего не найдя такого, что бы подсказывало, куда держать путь. Уже отчаявшись выйти на знакомую тропинку, решил испытать четвероногого друга и сказал:
– А ну, Ассоль, вперед, ищи. Домой!
И она куда-то засеменила. А вот куда, одному Богу известно. Я за ней, а она по таким буеракам и ущельям повела, что только успевай под ноги глядеть. Ей-то нипочем эти трудности, а я порой на крутых склонах на заднем месте съезжаю, на подъемах на четвереньках карабкаюсь, да еще норовлю за собаку схватиться, чтобы помогла выползти. В общем, идем неизвестно куда, все незнакомо, и вскоре я подумал: может, она просто гуляет. И только я уже совсем отчаялся и потерял надежду на своего проводника, как вдруг мы выныриваем из кустов на знакомую тропинку! Вот молодец Ассоль! Я ее погладил тогда со словами:
– Умница ты моя! Нашла дорогу.
А она тоже довольна, что хозяину услужила, хвостом вертит. Потом я уже не раз пользовался ее умением, да так, что иду просто по лесу, даже не пытаясь ориентироваться, и Ассоль неизменно из любых чащоб выводит назад.
Ночь наконец набросила такой непроницаемый бархат на леса и горы, что я даже перестал видеть собачий хвост, и потому старался держаться поближе к Ассоль. Луны не было видно. «Куда мы все же идем?» – думал я. Одно только хорошо, что хлеб жареный и молоко в рюкзаке мерно постукивают по спине. Днем кушать вовсе не хотелось, а с утра я никогда не ем. А тем более в лес выберешься, надышишься воздухом, насладишься ароматом трав, напьешься воды родниковой, и ощущение голода перестает появляться вовсе. Но вот уже ближе к вечеру так захочется кушать, что, как говорится, быка бы жареного съел. «Ну, ничего, в конце концов придем же когда-нибудь», – успокоил я себя.
