Тем не менее, до Академии он все-таки добрался. Однако на этом мытарства Кравцова не закончились. Нет, не так. «Мытарства»-то как раз завершились, но «одиссея» только началась.
Кравцов вошел в вестибюль Академии РККА и остановился, размышляя над тем, что ему теперь следует предпринять. Здание, в котором ныне размещалась академия, в прошлой жизни являлось чем-то вроде охотничьего клуба. Во всяком случае, Макс Давыдович определенно что-то такое слышал еще в Одессе, да и декор фойе наводил на определенные размышления. С обеих сторон от пологой мраморной лестницы застыли с подносами — для визиток, по-видимому — в лапах чучела огромных медведей. В простенках между высокими окнами висели оленьи и кабаньи головы на дубовых и буковых щитах, рога маралов и лосей, оскалившие клыкастые пасти «посмертные маски» волков и рысей. По лестнице и через просторный вестибюль проходили военные в привычно разномастной форме — обмундированные кто лучше, кто хуже, точно так же как и разнившиеся по возрасту от совсем молодых до «старых» — но никому из них до Кравцова дела не было. Пришел, значит надо. Стоит — его дело. Но тут Максиму Давыдовичу, наконец, улыбнулась удача.
— Максим? — Кравцов обернулся на голос.
К нему через вестибюль шел высокий молодой командир с узким отмеченным почти девичьим румянцем лицом и пронзительно голубыми глазами.
— Кравцов! А говорили, убило тебя!
— Здравствуй, Юра! — Кравцов шагнул навстречу Саблину и от души обнял старого друга.
Впрочем, если мерить обычными мерками, какой ему Саблин друг?! Так, приятель. Может, сослуживец. Они и знакомы-то были всего ничего. Но тот год — с весны восемнадцатого по лето девятнадцатого — казался теперь длинным как жизнь. И случилось тогда с ними на Украине много такого, что с иным кем и за всю-то жизнь не произойдет.
— Два! — ткнул Кравцов пальцем в ордена «Красного знамени» на груди Саблина. — Когда успел второй получить? Где?
— В Крыму, — коротко объяснил бывший комбриг, имея в виду и время и место. — Мы с комиссаром моим, Мехлисом… Не знаю, ты с Левой Мехлисом знаком или нет?
— Мехлис? — переспросил Кравцов, пытаясь вспомнить. Фамилия была ему знакома, но подробности в памяти не всплывали. — Комиссар? Комиссар чего?
— Сорок шестой дивизии.
— Так ты уже начдив! — поднял бровь Кравцов.
— Был начдивом, — махнул рукой Саблин. — Сейчас мы все только слушатели. Вон Гай кавкорпус в бой водил, а тоже сидит, как миленький, и сочинения о роли гоплитов в Пелопонесской войне пишет. А с Мехлисом мы всего-навсего цепи поднимали… Сам понимаешь, обычное дело под пулеметами… Постой! — встрепенулся Саблин. — А ты здесь как?
