|
| Her mouth stiffened, the muscles of the cheek contracted on the right side of her pale, nervous face. | Рот ее сжался, мускул щеки затрясся на правой стороне бледного, нервного лица. |
| "What do you want?" she said in a rapid, deep, unnatural voice. | -- Что вам нужно? -- сказала она быстрым, не своим, грудным голосом. |
| "Dolly!" he repeated, with a quiver in his voice. "Anna is coming today." | -- Долли! -- повторил он с дрожанием в голосе. -Анна приедет сегодня. |
| "Well, what is that to me? | -- Ну что же мне? |
| I can't see her!" she cried. | Я не могу ее принять! -- вскрикнула она. |
| "But you must, really, Dolly..." | -- Но надо же, однако, Долли... |
| "Go away, go away, go away!" she shrieked, not looking at him, as though this shriek were called up by physical pain. | -- Уйдите, уйдите, уйдите! -- не глядя на него, вскрикнула она, как будто крик этот был вызван физическою болью. |
| Stepan Arkadyevitch could be calm when he thought of his wife, he could hope that she would _come round_, as Matvey expressed it, and could quietly go on reading his paper and drinking his coffee; but when he saw her tortured, suffering face, heard the tone of her voice, submissive to fate and full of despair, there was a catch in his breath and a lump in his throat, and his eyes began to shine with tears. | Степан Аркадьич мог быть спокоен, когда он думал о жене, мог надеяться, что все образуется, по выражению Матвея, и мог спокойно читать газету и пить кофе; но когда он увидал ее измученное, страдальческое лицо, услыхал этот звук голоса, покорный судьбе и отчаянный, ему захватило дыхание, что-то подступило к горлу, и глаза его заблестели слезами. |
| "My God! what have I done? | -- Боже мой, что я сделал! |
| Dolly! | Долли! |
| For God's sake! | Ради бога! |
| You know...." He could not go on; there was a sob in his throat. | Ведь... -- он не мог продолжать, рыдание остановилось у него в горле. |
| She shut the bureau with a slam, and glanced at him. | Она захлопнула шифоньерку и взглянула на него. |
| "Dolly, what can I say? | -- Долли, что я могу сказать?.. |
| One thing: forgive...Remember, cannot nine years of my life atone for an instant...." | Одно: прости, прости... Вспомни, разве девять лет жизни не могут искупить минуты, минуты... |
| She dropped her eyes and listened, expecting what he would say, as it were beseeching him in some way or other to make her believe differently. | Она опустила глаза и слушала, ожидая, что он скажет, как будто умоляя его о том, чтобы он как-нибудь разуверил ее. |
