Али-Баба, полагая, что и его будут бить, присел на корточки и замахал над головой руками.
– Снимай! – Трошкин поставил Хмыря на ноги. Тот не заставил себя ждать, стал судорожно стягивать все выигранное имущество.
Трошкин сгреб вещи в охапку и пошел к командированному.
– Вот! – Он бросил все ему на постель, снял с себя джинсы и приобщил к возвращаемой одежде. – Стыдно, товарищ!
И вышел, хлопнув дверью.
Хмырь и Али-Баба лежали на постелях лицом к стене. А Косой стоял и смотрел в окно.
Трошкин вошел в номер, прошелся по комнате и, немного успокоившись, сказал:
– Ну вот что, если мы не хотим снова за решетку, если хотим до шлема добраться – с сегодняшнего дня склоки прекратить. Второе: не играть, не пить без меня, не воровать, жаргон и клички отставить, обращаться друг к другу по именам, даже когда мы одни. Тебя как зовут? – Он обернулся к Хмырю.
– Гарик… Гаврила Петрович.
– Тебя?
– Федя… – сказал Косой.
– Тебя?
– Али-Баба.
– Я кому сказал, клички отставить!
– Это фамилия! – обиделся Али-Баба. – А имя – Василий Алибабаевич, Вася.
– Как верблюда, – отозвался Косой.
– А меня… Александр Александрович. Все ясно? – спросил Трошкин.
– Ясно… – нестройным хором отозвались Федор, Гаврила Петрович и Василий Алибабаевич.
Трошкин обвел их усталым взглядом.
– Как стемнеет, кассу будем брать, – объявил он.
– И он пойдет? – Косой кивнул на Али-Бабу.
– И он…
– Так он же на этом скачке расколется, падла, при первом шухере! – скандально закричал Косой.
Али-Баба насупился, но промолчал.
– Пойди-ка сюда, Федя. – Трошкин поманил Косого пальцем. – Вот тебе бумага. – Он подвинул листок бумаги в линейку, лежащий на столе, чернила, ручку с пером. – Пиши.
Трошкин встал из-за стола и, шагая из угла в угол, стал диктовать:
– Падла… поставь тире… нехороший человек. Раскалываться – предавать, сознаваться. Шухер – опасность. Скачок – ограбление… Записал?
– Записал, – сказал Косой.
– А теперь, Федя, повтори Васе то, что ты ему сказал, на гражданском языке.
– Хе-хе, – заржал Косой и, заглядывая в листок, как в шпаргалку, медленно перевел: – «Так этот нехороший человек… предаст нас при первой же опасности».
* * *
Ночью на задворках детского сада трудилась «команда», освобождая помещение будущего спортзала.
Работали по двое: Хмырь в паре с Трошкиным, а Косой с Али-Бабой. Производительность была неодинаковая: гора из батарей у первой пары была вдвое выше, чем у второй.
– Семьдесят первая. – Хмырь опустил очередную секцию.
– Сорок шестая… – так же шепотом отсчитал у себя Косой.
