«Это, — подчеркивал он, — становится не только главным, но и единственно возможным путем развития нашей экономики…Мы вступили в такой этап развития, который не позволяет работать по-старому, требует новых методов и новых решений».
Все вожди и дальше говорили одно и то же, но так и не показали, как же работать по-новому. И все же двое показали: Горбачев и Ельцин! Новизна их работы видна сегодня — разрушенное Великое Государство и обломанная с краев Великая Россия…
Так что Леонид Ильич оставил своим предшественникам не столько спокойную жизнь, но и проблемы, которые тянулись с двадцатых годов, но они не были катастрофическими.
* * *
Приход Андропова к власти после смерти Брежнева не был результатом политической борьбы вокруг дальнейших планов развития государства. Победа гарантировалась удачей в «подковерной» борьбе, где он легко отодвинул одну группу своих конкурентов, используя обвинения в коррупции и взяточничестве — Щелоков и Медунов, а такие реальные претенденты на престол, как — Машеров и Кулаков, ушли из жизни странным образом.
Запад Юрий Владимирович «купил» не перспективами реформ, а историческим решением, разрешающим выезд евреев из СССР. Это была серьезная взятка Западу за его терпимое отношение к приходу Андропова к рулю власти в Советском Союзе. А грехов по оценке Запада ему можно было много навешать: борьба с диссидентством и инакомыслием, психушки, создание 5-го управления, травля Солженицына и Сахарова и многое другое.
В книге Татьяны Грачевой «Невидимая Хазария» читаю:
«Валерий Болдин, впоследствии вступивший в ГКЧП, вспоминал:
— После пленума ЦК, избравшего Андропова Генсеком М.С. Горбачев ходил веселый и торжественный, как будто избрали его. А вечером, когда я зашел к нему с документами, не удержался и сказал:
— Ведь мы с Юрием Владимировичем старые друзья, семьями дружим. У нас много было доверительных разговоров, и наши позиции совпадают».
По словам Горбачева, он еще в середине 70-х за «рюмкой чая» обсуждал с Андроповым на Северном Кавказе, куда тот приезжал на отдых, положение в Политбюро, состояние здоровья его членов и, прежде всего, Брежнева.
«Нельзя Политбюро ЦК формировать только из людей преклонного возраста, — сказал он тогда Юрию Владимировичу. — У хорошего леса всегда должен быть подлесок.
Потом, — вспоминал Горбачев, — когда избрали меня в Политбюро ЦК, Андропов, поздравляя, сказал:
Ну, что «подлесок», давай действуй…»
Но «подлесок» так и не стал лесом — не вырос.
