— Горничная на празднике, — объяснила миссис Мерроуден, когда они пришли в очаровательный старомодный коттедж. Она прошла к себе в комнату, чтобы снять шляпку, потом вернулась накрыть стол к чаю и вскипятить чайник на маленькой серебряной лампе. С полки около камина она сняла три маленькие пиалы и блюдца.
— У нас совершенно особенный китайский чай, — объяснила она. — И мы всегда пьем его по-китайски — из пиал, а не из чашек.
Она вдруг замолчала, заглянула в чашку и заменила ее другой, воскликнув с досадой.
— Джордж, это просто безобразие! Ты опять брал эти пиалы.
— Прости, дорогая, — проговорил профессор виновато. — Они такого удобного размера. Те, что я заказал, еще не прибыли.
— Когда-нибудь ты всех нас отравишь, — сказала его жена со смешком. — Мери находит их в лаборатории и возвращает сюда, при этом никогда не берет на себя труд вымыть их, если только в них нет чего-нибудь уж очень заметного. Да ты ведь не так давно использовал одну из них для цианистого калия. Джордж, это на самом деле ужасно опасно.
Мерроуден выглядел несколько раздраженным.
— Не дело Мери забирать что-либо из лаборатории. Она не должна там ничего трогать.
— Но мы часто оставляем там чашки после чая. Откуда ей знать? Будь благоразумен, дорогой.
Профессор пошел к себе в лабораторию, бормоча что-то про себя, а миссис Мерроуден с улыбкой залила чай кипятком и задула огонь в маленькой серебряной лампе.
Эванз был озадачен. Но все же слабый свет в нем забрезжил. По той или иной причине миссис Мерроуден раскрывала свои карты. Должен ли произойти „несчастный случай“? Говорила ли она обо всем этом нарочно, чтобы заранее подготовить свое алиби? Так, что когда однажды „несчастный случай“ произойдет, он будет вынужден дать показания в ее пользу. Если так, то это глупо с ее стороны, потому что до того…
Внезапно у него перехватило дыхание. Она налила чай в три пиалы. Одну она поставила перед ним, одну перед собой, а третью поставила на небольшой столик около огня рядом со стулом, где обычно сидел ее муж, и, когда она ставила эту последнюю пиалу на столик, легкая странная улыбка скривила ей губы. И эта улыбка открыла все.
Он знал!
Замечательная женщина — опасная женщина. Никакого ожидания, никакой подготовки. В этот день — в этот самый день — с ним здесь в качестве свидетеля. От этой смелости у него захватило дух.
Это было умно, это было чертовски умно. Он не сможет ничего доказать. Она рассчитывала на то, что он не подозревает — просто потому, что „так быстро“. Женщина молниеносных решений и действий.
