И действительно, через некоторое время наш шеф развелся с первой женой. И второй его супругой стала моя подруга. Вскоре у них родился сын. В 1951 г., после ареста Абакумова, задержали и Антонину Николаевну вместе с двухмесячным ребенком.
Малышу пришлось организовывать в заключении детское питание: у матери на нервной почве пропало молоко. Рассказывали, что следователям приходилось подкармливать младенца — покупали в магазине молоко и приносили им в камеру…
— Какая она была?
— Внешне чуть выше среднего роста, лицо слегка продолговатое, русые волосы, глаза серые с голубизной. Кожа лица отливалась аристократической белизной. Одевалась она со вкусом. Помню, любила ходить в голубом кашемировом платье. Девчата, наши сотрудницы, были без ума от этого красивого платья…
Но всё это случится потом, после сорок пятого, а пока шла война…
Я стала проситься на фронт.
— Как и когда это произошло?
— Когда на устные мои просьбы кадровики не реагировали, я решилась на авантюру — написала рапорт на имя Виктора Семеновича Абакумова.
— Передали в кадры?
— Нет, я его понесла сама. Понимала, что он решит вопрос положительно, т. к. не надо забывать, какое время это было — канун Сталинградской битвы. Патриотические порывы приветствовались.
— На какой фронт вас направили и на какую должность?
— Наш эшелон прибыл в город Горький. Там, как потом я выяснила, в четвертый раз формировалась 24-я армия, входившая в состав Донского и Сталинградского фронтов. Командующим армией был генерал Галанин. Потом после 1943 г. армия получила новое наименование — 4-я Гвардейская.
Меня назначили помощником оперуполномоченного с возложением функций секретаря особого отдела одного из соединений армии. Я отвечала за сохранность сейфов с агентурными делами и другими секретными материалами. Вооружена была пистолетом ТТ и автоматом ППШ.
В каждом металлическом ящике находилась бутылка бензина и спички для срочного уничтожения документов в случае непредвиденных обстоятельств. Мне также поручили быть ответственной за охрану вместе с личным составом отделения арестованных предателей, членовредителей и немецких лазутчиков до суда.
— Как вы попали из Горького под Сталинград?
— Дивизии армии погрузили в эшелоны и направили в сторону Сталинграда. Остановился наш состав в степи. Спешились и пешком шли до Калача. Было очень жарко. Многие, в том числе и я, сапогами натерли ноги до крови. Под Калачом попали под такой обстрел, что думала — не выберусь живой. Гул, взрывы, дым, стоны раненых, ржанье покалеченных лошадей, обезумевшие лица контуженных и кровавые останки людей — и наших, и немцев на земле и даже на крышах домов и ветвях деревьев. Наших павших военных, к сожалению, было больше. Это все война…
