Итак, новый препарат, найденный нами в результате ошибки при изготовлении старого, оказывал следующее действие... - Пэрэ откинулся на спинку кресла и расстегнул воротник рубашки.
- Он расплавляет органику тела, превращая ее в беспорядочное месиво. Вот стоите вы, и вдруг оплыли в холмик биомассы, как обоженный пластик. Я места себе не находил, когда увидел, что там внутри твориться у этого человека, который погиб у нас. Но рук мы не опустили, мы разложили от и до все, входящее в состав, сравнили с составом органики, и тут нас осенило, и в несколько недель препарат был создан на девяносто процентов. Он также плавил органику, но не убивал, мы сумели подчинить процесс плавления импульсам мозга, и при стабильном состоянии нервов и нормальной уверенности в себе разложенная масса тела поддавалась фиксации.
Элмер не шевелился, он все своим естеством вникал в сказанное Пэрэ, это захваывало и увлекало его, он уже был не в состоянии слышать что-либо еще, кроме рассказа, появись оно в комнате.
- В последующем месяце мы достигли своего апогея. Мы окончательно привязали любое действие, даже малейшее изменение, к импульсам мозга, и у нас дух перехватывало, когда мы убедились в новых возможностях этого вещества.
Принявший препарат мог изменять свою форму, ограничиваясь лишь своей фантазией. Он сплавлялся в куб, ровный и гладкий, тут же становился псом или просто огромной табуреткой - он мог все. Достаточно было лишь зримо и четко представить себе то, во что хочешь преобразоваться.
В организме творилось что-то невероятное. Кости скелета и черепа, не вступая в перемешивание с другой органикой, образовывали новый скелет каркас, а более мягкие ткани располагались относительно этой конфигурации. Причем, ни один орган не прекращал функционировать и не терял своего места и роли в общей системе. Даже мозг был способен расплющиться в тонкую пластинку, преобразуясь вместе со всей формой.
Единственной помехой при этих трансформациях были волосы. Они рассеивались и не только мешали, но и создавали реальную угрозу при попадании в жизненно важные органы и точки. Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему я лысый, без бровей и ресниц. На моем теле вы не встретите ни единого волоска, я вывел их специальным раствором, и они уже никогда не будут мешать мне своим ростом. Тогда, на краю обрыва, когда я впервые увидел вас и услышал, что вы журналист, я понял, что это мой шанс, может быть, единственный. Да-да, не смотрите так на меня.
