Слух о ней прошёл и по другим таборам. Её видели на ярмарках, и, хотя она была ещё ребёнком, быстро нашлись отцы, которые не прочь были бы считать Баську невестой своих сыновей. Стали заходить речи и о сватовстве. Это ей совершенно не нравилось. Да, что там не нравилось! Это её просто приводило в ужас! Она только недавно почувствовала себя снова в настоящей семье, где её любили, где её учили всему, что знали и умели сами. Она стала получать удовольствие, участвуя на равных в этой жизни — суетливой, громогласной, пёстрой с точки зрения постороннего человека, не вникающего в суть этого существования, и удивительно продуманной, стройной и справедливой для всех, кто хотел узнать и понять её по-настоящему. Так неужели ей опять нужно будет уходить? Неужели придётся скоро расстаться со ставшими родными людьми? Баська сначала пыталась намекать, а потом в открытую спросила Чергэн, можно ли как-то избежать такого нежелательного для неё поворота в судьбе.
— Если отец решит отдать тебя в семью жениха, то ничего сделать ни ты, ни я, ни кто-нибудь другой не сможет. Ведь ты же послушная хорошая дочь. Да и боишься ты зря, тебе не будет хуже, чем у нас. Но сейчас ещё говорить не о чем: отец пока не хочет и слышать о женихах. Говорит, тебе ещё подрасти надо. В нашем роду редко отдавали девочек в семью жениха. Так что ты успокойся, не думай об этом. Мы все тебя любим и хотим, чтобы тебе жилось хорошо. А когда придёт время, отец будет выбирать жениха тебе очень внимательно, за злого да за ленивого не отдаст!
На этом разговор закончился. Баська немного успокоилась, но не могла не замечать, какими взглядами провожают её украдкой молодые парни и их отцы, с которыми она сталкивалась во время базарных дней, когда приносила Мирко поесть. Он вместе с кем-нибудь ещё торговал в сёлах или городках своими изделиями, а обязанностью Баськи было принести ему приготовленную Чергэн еду, подождать, когда он поест, и, забрав пустую посуду, вернуться домой. Эти взгляды стали её беспокоить, особенно после того, как она услышала рассказ одной из девчонок о том, как где-то кто-то выкрал девушку из табора и тайком на ней женился. Поразмыслив, Баська подумала, что от такой ситуации ни Мирко, ни Чергэн не спасут. А если кто-то смог выкрасть невесту, то почему бы ещё кому-то не выкрасть девочку, которая потом станет невестой?..
Если бы она спросила хотя бы Асю, не говоря уж о любом взрослом из табора, ей бы объяснили, что такого быть не может. Если невест, хоть и очень редко, всё же могут украсть, похитить, то такого, чтобы утащили девочку, ещё никогда не бывало! Это бы вызвало такой скандал, что после него многим бы не поздоровилось, а виновник навсегда был бы изгнан из табора. Его никогда и никто больше не считал бы цыганом. А это — худшее наказание! Но Баська не стала спрашивать, а сделала выводы сама. В результате, она стала выбирать такие пути, на которых оценивающие глаза потенциальных женихов и их отцов встречались реже. Пусть ей приходилось для этого ходить в обход, тратя гораздо больше времени на дорогу, но для неё так было спокойней. Она вызывала интерес не только у цыган, но её явно детский возраст останавливал прохожих от двусмысленных шуток или непристойных намёков.
