Однако ясно: ничего не сделаю. Это в том, игрушечном мире я сижу у костра. Здесь река далеко, жизни не хватит дойти.
У горящей птицы человеческие глаза…
Ком подкатил к горлу, я отшатнулся. Показалось, что отшатнулся. На самом деле, должно быть, упал на угли: правая половина морды разболелась со страшной силой. Но я это позже заметил, когда уже болтался на берегу. Как туда попал — не помню. Вообще ни фига не помню. Слава богу, глаза не сжег. Про горелую бороду можно сочинить Шурику что-нибудь убедительное, хотя он и не поверит.
Догадывается Шурик про вертикальные реки или нет? Хрен его знает. Я не рассказываю, потому как запилит. Шурик не пьет даже водку, принципиально. А когда остается один, слушает ненавистную мне классическую музыку, которую из сети накачал. Бывший уголовник, сын слесаря и продавщицы, слушает классическую музыку. Все смешалось в нынешнем мире, спасибо сети.
Как я оказался у обычной реки, которая из воды состоит и течет горизонтально, как разделся и залез в воду — фиг меня знает. Помню себя на берегу. Трясет с такой силой, что невозможно ногой в штанину попасть.
Пока бродил, огонь погас. А может, я сам его погасил, перед тем, как уйти. На пепелище — обгорелые остатки куртки, которую вешал над костром сушить. Да хер бы с ней. Все сегодня через задницу. Заболел Шурик. Пропала связь. Нелегкая понесла меня в маршрут — занесла в грозу. В результате сгорели куртка и борода, голова тяжелая, в душе неприятный осадок. Птица эта еще, которая рыба, с глазами, мать ее…
Бывает — все летит к чертям собачьим, а потом что-то происходит, иногда — судьбоносное. Но в моей жизни давно уже ничего не происходит. Судьбоносного, по крайней мере. Кажется, никогда и не было другого, только лес и дом.
…А раньше — это не со мной. Столица, универ, увлечение Чужими, отчаянная попытка попасть на Ганимед. Не до претензий — согласился бы на лаборантскую должность, на что еще рассчитывать сопливому выпускнику. На лаборантскую, откровенно говоря, тоже можно было не рассчитывать: экспедиции Ганимеда ведущие специалисты мира спят и видят. Но сопливого выпускника все-таки зачислили в исследовательскую группу. Догадываюсь, благодаря кому. Ненавистный старый козел, проф с кафедры теоретической физики, словечко замолвил. Только его словечка могло хватить, чтобы меня туда взяли.
Не судьба была тому парню лететь к Чужим. Тот парень попал вместо экспедиции в аварию. Попал, короче. В банальное ДТП. Результат — амнезия. Университетский курс — лишь часть того, что не удалось восстановить.
