— Не хочет.
— Я пошутил.
— Тыыыы!
Большая, мягкая, якобы сердитая кошка прыгнула — я оказался на кушетке навзничь и укушенный.
— Ты все врал.
— Да.
— Не было никакого наваждения.
— Не было.
— И никаких джунглей не было.
— Никаких.
— И Африки никакой не было.
— Ее вообще не существует.
— Вот именно… что? Африка есть! Опять врешь?
— Нет.
— Она на карте нарисована!
— Это другая Африка. В которой я был, той не существует. Правда.
Танюха улыбнулась:
— Ну вас на фиг.
— Пральна. На фиг его.
— Да нет, я думаю — не врет. Состояние нужно особое.
— Ага. Травки хочешь?
Танюха молча слезла с дивана и подошла к истукановой морде. Эта морда мне снилась по ночам, в красном мороке вставала перед глазами, когда я был возбужден или рассержен. Я имел неосторожность посмотреть на нее (ох, уж этот апломб цивилизованного идиота!) два года назад. А ведь предупреждали старики: не надо…
— Не надо, Тань.
Она хмыкнула:
— Знаешь, что я думаю?.. Так ведь не бывает, чтобы только приобретать. Что-то находишь — что-то теряешь…
— Бывает! — заявила большая мягкая кошка. — Я вчера пятьдесят баксов нашла. На газоне. И не потеряла ничего.
— Не может быть! — я потянул зубами ее рукав. — Ты потеяла, пвошто ишо не жнаешь!
— …так вот: интересно, что мы потеряли, когда перестали быть каннибалами?
— Танькаа! Э, ну тебя, — Ольга задом, на четвереньках отползла в дальний конец дивана.
…Перед глазами у меня встала пляска тел, в ушах застучало сердце, во рту появился вкус крови, зашумело в голове…
…холодная вода в лицо.
Татьяна — с пустым стаканом в руке — смотрела мне в глаза. Изучающе так смотрела.
Не знаю, почему он выбрал меня.
Я только помню, что стоял над обрывом. Маленький осьминожек сердца рос, раздувался, раздвигал ребра, выбрасывал огненные щупальца, опутывал ими тело и пространство вокруг тела, хлестал воздух плетьми щупальцев, поджигал мозг, хватался за космос… Хотелось лететь и петь во все горло что-нибудь разухабистое, хотелось кого-нибудь убить — или умереть самому…
И когда я заглянул в глаза идола, то увидел в них свое отражение. В тот момент мы были чем-то одним… так мне казалось.
Мимикрия хищника, ожидающего жертву.
— А тепееерь! Я буду тебя топить, а ты будешь меня спасать.
— А может, наоборот?
— Нет. Я сказала, — Ольга опрокинула меня в бассейн. В горле — вода, во рту — мокрые волосы, я закашлялся, твердый прохладный сосок прикоснулся к щеке, пляска тел перед глазами, стук сердца в ушах, вкус крови во рту, в голове зашумело…
