- И Гло-гло скоро развалится. Он вчера песка насыпал прямо в тесто! Хорошо, что я вовремя заметила.
- Кто поставил Гло-гло на тесто? – кричит кто-то издалека.
- А ты хочешь сама мешать полбочки?
- Бестолковая…
- Ничего не случится! Янис вот-вот вернётся, подлатает.
- Даже не знаю, что лучше…
Последнюю фразу женский голос пробормотал прямо у рисунка, иначе бы я не расслышала.
- Лучше свежий стань, чем сыпучий Гло-гло.
Видимо Гло-гло – голем.
- Да, но когда Янис дома, у меня мурашки по телу. Кровь стынет.
Это тоже тихо и как-то неохотно.
- Не бойся! Тебе пока нечего бояться, - визгливый хохот. – Это же не Янис решает, он простой исполнитель. Какой срок дадут – так и отслужишь.
- Заткнись! Каждый грешен! Смотри, досмеешься над другими – окажешься в робе станя!
- Ах-хаха, - зло смеялся кто-то вдалеке противным женским голосом.
Мелодично постукивала ступа, в которой что-то измельчали.
- А это ещё что? – спросили так громко, что я отпрянула от зеркала.
- Эти закорючки? Не знаю… Правда, днём невеста пришлая заходила, толклась тут в углу, может, она?
- Которая не в себе?
- Она самая. Хабирша… Это что? - второй голос тоже приблизился. – Это точно она сдела…
Голоса резко оборвались. Та-ак, значит, служанки заметили узор и нарушили его целостность. И, кстати, чего это я не в себе? Очень даже в себе! А впрочем, какая разница, главное, чтобы они не догадались о назначении прослушки. А они и не догадались, судя по всему.
Еще два дня я пыталась найти места, где мои узоры приносили бы пользу. Честно говоря, мало что вышло. И вроде были в тёмном замке придворные, и, судя по утверждениям Дорин, их было немало, но они как будто перемещались между стенами, за пределами поля зрения моих следилок.
Или в замке существует сложная система тайных ходов, которой все пользуются? Да уж…
Потом я вроде бы нащупала подходящее место – по вечерам некоторые придворные дамы собирались в одном помещении за музыкальным залом и занимались там болтовнёй и рукоделием.
Теперь следовало проникнуть туда днём и установить прослушку. И не давать себя душить обиде, которая то и дело напоминала, что меня они ни разу к себе не пригласили. Почему? Они же даже не попробовали со мной познакомиться, поговорить. Почему они не дали мне шанса? Нечестно, ей-богу!
Вероятно, такую дикую обиду чувствуют изгои, которых насильно исключили из общества - не знаю, не с чем сравнивать. Дома меня всегда окружала масса людей, которые с удовольствием общались и со мной, и друг с другом.
