— Ты, Катерина Степановна, из Саратова, что ли, приехала?
— Из Саратова, Никита, — сказала вторая. — Свадьбы-то я мастерица разгуливать. Не помнишь разве, как еще твою-то свадьбу всю переплясала?
— Помню, помню, — сказал Никита, — мастерица-вентерица.
— Ты что же, Генерал, пиво об стол морозишь? — сказала Авдотья Степановна.
— Кольку, что ли, женишь? — спросил Никита.
— Кольку, Кольку, кого же еще. На свет пускаю, в люди.
— А я чего-то не слыхивал про эту свадьбу.
— Так ведь он враз решил. Решил — воля твоя. Женись. Ты чего пиво-то морозишь?
— Не Катерина ли невесту привезла из города?
— Куда там Катерина! На Шурке Настасьиной враз решил жениться. С руками и с ногами у Митьки оторвал. Пиво, говорю, чего сторонишь!
— Что же, Шура девка куда тебе! — сказал Никита, помолчал и добавил: — Я, Авдотья, пива пить не стану. По делу заехал.
— Выпей кружку и за дело говори.
— Какое уж тут дело будет: мне ведь что кружка, что десяток. Стало быть, при деле напиваться не буду. Еще деньги растеряю. Я ведь, Авдотья, скупать картошку езжу для столовой, ты же знаешь. Вот тебе слово, говори, сколько продашь, деньги на стол выложу, квитанцию подпишем, а сельпо потом на машине приедет.
— А сколько тебе надо?
— Хоть всю продавай.
— Всю не всю, а центнера три везите. Не жалко.
Никита расстегнул свою кирзовую полевую сумку, вытащил из нее книжечку квитанций, копировальную бумажку, химический карандаш и пристроился писать на столе.
Распахнулась дверь, и вошел Колька. Вошел он в расстегнутой фуфайке, без шапки, дышал шумно, грудью, и Никита подумал, что парень из бани.
— Здорово, Генерал, — сказал Колька и, не снимая фуфайки, сел к столу.
— Вот кому и выпить после бани, — сказал Никита и пододвинул ковш Кольке.
— Какой бани? Баня впереди. Пей ты. Ты гость.
Колька сидел нетерпеливо, озирался в избе, как в лесу, и то застегивал, то расстегивал фуфайку.
«Жарит парня изнутри», — подумал Никита и усмехнулся.
— Куда бы пойти? — сказал Колька и сильно выдохнул.
Авдотья ласково смотрела на него через стол, пока Никита писал. Колька провел по лбу ладонью, встал и направился к двери.
— Возьму ружье и пойду, — сказал он и вышел.
Никита расписался в квитанции и подал ее Авдотье:
— На той неделе приедут. Жди.
— Ты, Никита, остался бы на свадьбу, — сказала Авдотья.
— Нельзя мне, я ведь на работе, Ну-ко если все вместо работы на свадьбах начнут гулять.
— Так ведь свадьбы-то не каждый день.
— Теперь ведь осень, как раз свадебный срок. Глоток я за молодых отопью и поехал.
