Грейс не совсем поняла смысл последних слов, но тем не менее опять кивнула.
Герцогиня нагнулась и обняла дочь. От матери так чудесно пахло полевыми цветами и шелком.
– Но, похоже, Колин получил по заслугам, – прошептала она.
Такой уж была их мать – понятливой и ироничной. Грейс прильнула к ее плечу.
– Он подумал, что я – Лили, – повторила она, не в силах понять, отчего это причиняет ей такую боль.
– Причина в том, что ты уже юная леди, которая больше не спит в детской, – пояснила мать и поцеловала ее. – Колину и в голову не могло прийти, что ты способна бродить ночью по коридорам. Лили же – совсем другое дело.
– Но он еще сказал, что любит ее больше всех остальных.
– Нынешним утром он сменил свою песенку. Ему просто не верится, что она вылила на него целый кувшин воды.
Глаза матери как будто плясали, и в груди Грейс булькнул смех.
– Он не умрет от простуды?
– Конечно же, нет. Ему уже гораздо лучше.
Никто другой так и не узнал всей правды. А Лили рассердилась, когда Колин заявил в гостиной, что это она сбила у него жар и, возможно, спасла ему жизнь.
– Я не стала бы его спасать, даже если бы он заплатил мне полкроны! – сказала она потом Грейс. – Он ужасный мальчишка, и я считаю, что это низко с его стороны говорить всем, будто я облила его водой. Хотя я бы с радостью это сделала!
Глаза Лили сверкнули жаждой мщения, но Грейс это мало обеспокоило. Вероятно, она заразилась от Колина, и у нее очень болела голова.
История последовавшего возмездия стала чем-то вроде семейного предания как для Рейбернов, так и для Берри: Лили сходила к озеру, набрала там лягушачьей икры, после чего отправила самую юную горничную в комнату Колина с блюдом горячих гренок, намазанных «говяжьим паштетом» – для того чтобы подкрепить его силы.
Колин съел все до последней крошки.
Два года спустя
Декабрь 1829 года
По дороге к Рейберн-Хаусу
Колин Берри, старший сын сэра Гриффина Берри (но не наследник отцовского титула, поскольку стал членом семьи через усыновление), испытывал странное удовольствие от перспективы побывать дома на Рождество. Хотя фактически сейчас направлялся отнюдь не домой – сойдя с корабля, он забрал из Итона своего брата Фреда, и теперь они вместе держали путь в загородное имение герцога Ашбрука.
Колин уже больше года не был в Англии, находясь все это время в море, где боролся с ветрами и волнами, облаченный в униформу Королевского военно-морского флота. Отец передал ему все те знания о мореплавании, которыми обладал сам, и поскольку сэр Гриффин побывал грозным пиратом, прежде чем стать не менее грозным мировым судьей, Колин имел определенное преимущество перед своими сверстниками. Именно благодаря отцовским урокам он вез сейчас с собой официальный документ, удостоверяющий, что его успехи в службе особо отмечены контр-адмиралом сэром Джорджем Кокберном.
