– Ваши слова обо мне, какими бы лестными они ни были, никак не повлияют на мое решение.
– В таком случае почему бы нам не перейти от слов к делу? – В его глазах не было никакой угрозы, напротив, в них по-прежнему лучилась добрая, веселая усмешка. – О нет, я не буду донимать вас лестью или, хуже того, угрозами, напротив, когда наступит нужный час, а он непременно наступит, ваше сердце проснется, оно услышит голос моего сердца и заговорит в ответ.
Горячая волна пробежала по ее телу, ей стало жарко. Боже, что с ней происходит? Однако Грейс не отвела глаз в сторону, не опустила их, а продолжала смотреть как ни в чем не бывало прямо на Эвана.
– Ну что ж, – она вздохнула, чтобы немного снять охватившее ее напряжение, – если не хотите быть благоразумным, в таком случае, как мне ни жаль, вы неизбежно натворите глупостей, которых могли бы благополучно избежать.
Голос ее звучал ровно, лицо было невозмутимым, но внутри не было и в помине того самого внешнего спокойствия, в котором она так нуждалась.
Грейс внутренне съежилась. Откуда он только взялся? Сколько же в нем силы и обаяния! Не от этого ли ей захотелось того, о чем она почти забыла думать? Более того, даже перестала надеяться. Благодаря ему ее надежды, ее мечты, прятавшиеся непонятно где, вдруг ожили, заговорили в ее сердце страстным шепотом и уже больше не казались чем-то нереальным и невозможным.
Эван проснулся, через узкое окошко в его покои проникали веселые солнечные лучи, образовавшие яркий небольшой круг в изножье его постели. Несмотря на то что вчера они с Брайаном допоздна засиделись за выпивкой, им овладело очень приятное расслабленное состояние, не имевшее ничего общего с головной болью и недомоганием, обычными спутниками чрезмерного возлияния. Напротив, в его голове витали светлые, под стать погоде, радостные мысли: он намерен жениться на чудесной женщине с не менее чудесным приданым.
Вчера за кружкой с элем он кое-что выспросил у Брайана. Хотя друг нисколько не был против его сватовства, тем не менее он не знал, что надо сделать, чтобы получить руку его сестры. Брайан признался, что вопреки его воле у него вырвали обещание, причем не столько сама Грейс, сколько его жена, что он не станет принуждать сестру вступать в брак помимо ее желания. По его голосу и лицу было видно, что как бы ему ни не нравилось данное им обещание, он не станет его нарушать, опасаясь гнева, о, конечно, не сестры, а своей жены.
