- Надоели тут всякие, убирайтесь, а то милицию вызову!
Странное исчезновение друга встревожило, но ненадолго. Николай Иванович славился своей эмоциональностью и вполне мог разговаривать во сне, что и услышала бдительная соседка. А вчера вечером они так неопределенно договаривались, что Николай мог сам уехать, не дождавшись Палыча: дорогу он знал, поскольку был у него в гостях не раз.
Поэтому Павел спокойно собрался на дачу, надеясь, что друг встретит его там.
По пути он приготовил покаянную речь по поводу вчерашней вечерней отповеди о конвертах, хотел сослаться на свой закоренелый материализм, не допускающий в жизни никаких непонятных и сверхъестественных явлений. А закончить хотел реальным предложением стать из физиков в отставке лириками на отдыхе: рыбачить, собирать грибы с ягодами, наслаждаться жизнью на природе.
Друга ни на станционной платформе, ни на даче не было. Наверно, не смог нарушить распорядок своих грандиозных планов, человек увлеченный. Да и не обещал он Павлу поехать вместе на дачу, дальше приглашения разговор не зашел. На фоне окружающей идиллии далеко в подсознание ушли разговоры с Николаем, его безотчетный страх перед обычным конвертом. Размышляя о конвертах, странных снах, что стал видеть в последнее время, Павел благополучно добрался до калитки своей дачи. Странные сны - появление почтальона с навязчивой песенкой, жена, что-то упорно внушающая ему.
Расплывчатая фигура в голубом промелькнула на повороте сосновой аллеи. Встрепенувшись, словно влюбленный юноша, Павел подался к калитке,
- Не может, быть, Валя - Валечка, в том самом голубом плащике... Вот почему мне снился этот повторяющийся сон.
- Я, конечно, Валечка, но не в плащике. А лучше - Валентин! Доброе утро, сосед! С кем это ты говоришь?
Ударившись о закрытую калитку и заметив снаружи соседа Валентина, грузного кареглазого крепыша с едва заметной проседью на стриженой голове, Павел Павлович смутился и стал растерянно озираться,
- Показалось мне. За поворотом Валя будто прошла мимо. Да, точно показалось, не высыпаюсь уже неделю, вот и мерещится.
Женушка, милая сердцу его женушка уже лет двадцать, как покинула этот свет. Добрая и ласковая Валентина не смогла пережить смерть единственного сына в автомобильной аварии и тихо, и незаметно растаяла через год после его кончины.
- Сердце отказало, - разводили руками врачи.
Как не отказало сердце горем убитого мужа, знали только сослуживцы. Начальство нарадоваться не могло на рвение безотказного работника, а близкие друзья силком оттаскивали его от рабочего стола. Так и работал бы до сих пор, если б врачи не запретили из-за постоянных головных болей. Щадящего режима Павел Павлович не признавал, и его уговорили уйти за заслуженный отдых - мемуары писать, да по аллеям гулять.
