Но сейчас Вайон понял, что так неприятно зудело на краю сознания всё это время, что заставляло искать подвох в словах доктора и программиста.
Эти машины могли работать вечно. Очень долго, в зависимости от условий и ухода. Но для человеческого сознания этот срок обретал пугающие масштабы...
Ведь когда-то же он устанет? Когда-то захочет прервать своё существование? Когда родной мир изменится до неузнаваемости - захочет ли он жить в нём дальше?
Нет ответа.
Где гарантии, что он не свихнётся уже через сотню лет обитания в машине? А если сойдёт с ума, то способа покончить с собой не будет. Верная техника будет поддерживать жизнедеятельность. Работать до последнего, пока цел реактор, пока тикает тактами процессор. А когда подведёт - останется нейролитовое Сердце. Оно будет держать сознание внутри, без сенсоров, заменяющих органы чувств, без возможности подать сигнал, не в состоянии сдвинуться с места... Оно будет работать. А сознание будет сходить с ума, пока какой-нибудь катаклизм космической силы не разобьёт одинокий камень. Или пока в нём не иссякнет накопленная энергия.
Никто не знает, что тогда произойдёт.
Щёки жгло, что-то сдавливало грудь, дыхание перехватило. Он не видел, как шедшие мимо люди останавливались, оглядывались, не слышал их вопросов, не знал, сколько прошло времени. Лишь когда кто-то сильно встряхнул за плечи, Вайон очнулся и заморгал.
Рядом сидел на корточках доктор Сайарез Рэтхэм и сочувственно смотрел в глаза.
- Я вижу, вас, наконец, настигло понимание. Вставайте, Вайон, пойдёмте пить чай. С тортом.
Парень, не сопротивляясь, поднялся на ноги и пошёл, куда направил его доктор. Горячая ладонь, как тяжёлый камень, лежала на плече, придавливала. Вайон механически переставлял ноги, не глядя по сторонам. Лишь краем глаза заметил красовавшуюся на кудлатой голове Рэтхэма старомодную серую шляпу.
- Вы... следили за мной? - запинаясь, выговорил он. Слёзная дрожь всё никак не желала уходить, заставляла давиться дыханием.
Сайарез слегка повернул голову.
- Честно говоря, я предполагал, что осознание ударит вас запоздало. В таком состоянии вас никак нельзя оставлять одного. Поймите меня правильно, юноша.
Доктор шёл не торопясь, насвистывая под нос какую-то мелодию. Вайон плёлся следом, чувствуя себя до крайности неловко. Ему стало стыдно за внезапную истерику, за слабость, за то, что это видели другие. В самом деле, он же не ребёнок, не мальчишка... Или всё-таки?
- Я бы на вашем месте постарался насладиться каждой минутой отведённого мне времени, - негромко заговорил доктор. - Прожить на полную катушку, ни в чём себе не отказывать... кроме того, что пагубно влияет на психику, разумеется. Можем предоставить даже особняк на Парящем Плато. Ваши предки ведь были аристократами?
