— Помяните мое слово: этот парень, когда вырастет, станет сыщиком, — одобрительно сказал он.
И тут же его глаза засветились.
— О, какая удача! Ну и дела! Какие виды на будущее! Мы должны немедленно этим заняться. У нас нет времени на войну Роз.
— Вот, значит, в чем причина, — сказала Ева Лотта. — Значит, именно поэтому мне так трудно оставить в покое коробки с печеньем… У меня точь-в-точь такие же длинные вороватые пальцы, как у дядюшки Эйнара. Что значит быть в родстве с преступником! Но его нужно выгнать из нашего дома немедленно! Подумать только, а вдруг он стянет столовое серебро!
— Успокойся! Потерпи еще немного, — осадил ее Калле. — Можешь мне поверить, у него сейчас есть более важные заботы, о которых приходится думать, нежели столовое серебро. Он в жутком капкане, потому что Крук и Редиг будут охранять его как зеницу ока.
— Вот почему он лег после обеда… А сказал, что плохо себя чувствует.
— Будь уверена в том, что он плохо себя чувствовал, — уверенно заявил Андерс. — Но теперь нам прежде всего надо заключить мир с Алыми. Ты, Ева Лотта, поднимешь белый флаг, пойдешь к ним парламентером и все уладишь. Хотя они, разумеется, подумают, что мы просто спятили.
Ева Лотта послушно привязала к палке белый носовой платок и торжественно отправилась к гаражу Сикстена, где ее предложение о безоговорочной капитуляции было встречено с удивлением и недовольством.
— Вы что, заболели? — спросил Сикстен. — Надо же! И это сейчас, когда мы только-только начали.
— Мы сдаемся на милость победителя, — заявила Ева Лотта. — Вы победили! Но мы вас скоро опять обольем грязью, и тогда — только искры полетят!
Сикстен, очень недовольный, составил акт о капитуляции, условия которого были для Белой Розы крайне жесткими. А именно: половину денег, полученных на неделю, надо было отдать на покупку карамелек для Алых. Далее, при встрече на улице с кем-нибудь из Алых Белым Розам предписывалось трижды глубоко поклониться и сказать: «Знаю, что нога моя недостойна ступать по той же самой земле, по которой ступаешь ты, о господин!»
Ева Лотта подписала договор от имени Белых Роз, торжественно пожала руку предводителю Алых и понеслась обратно на чердак пекарни. Пробегая через садовую калитку, она не могла не заметить одного из «друзей» дяди Эйнара, стоявшего прямо напротив.
— Слежка идет вовсю, — отрапортовала она Андерсу и Калле.
— Эта война будет почище войны Роз, — удовлетворенно отметил Андерс. — Ну, а ты, Калле, как ты думаешь, что теперь будем делать мы?
