Последующее развитие феодальных отношений потребовало новой социальной терминологии. Кроме того, дружеские связи могли ведь возникнуть в рамках рода-племени и между своими. Разграничение этих явлений находит отражение в языке.
По традиции историки отмечают развитие средневековых вассальных отношений, выраженных в терминах родового быта; отец, брат, брат старейший, сын — так постоянно обращаются друг к другу древнерусские князья. Но они и на самом деле были родственниками, все до единого. «Сюзеренитет-вассалитет, в особенности в XI в., переплетался с элементами родовых отношений» (Юшков, 1949, с. 332).
Было бы слишком просто в перенесении старых терминов на новые социальные отношения видеть переплетение родовых и феодальных отношений. Термины родового строя столь же социальны, только их социальная функция проявляется иначе, чем в средние века. Существует мнение (Бенвенист, 1969, I, с. 209—212), что некоторые слова, впоследствии ставшие терминами кровного родства, мифологического происхождения и с самого начала были именно социальными терминами. Например, в отличие от слова мать «патер» не являлось обозначением «физического» отца и брат обозначало не брата по крови, а мужского члена коллектива-фратрии («братства»), как и сестра — ее женского члена. Отец как родитель, возможно, назывался словом atta (к нему с уменьшительным суффиксом -ьць- восходит славянское отьць) точно так же, как и аппа — мать матери или отца, "старшая мать".
Если учесть эту поправку, придется признать, что принципы «братства» в среде древнерусских князей не являлись уже механическим продолжением терминологии родового строя. Это традиционные обозначения равенства в социальных отношениях, которое уравнивает дядю с племянником, названого отца с сыном и т. д.; «Ты мои еси отец, а ты мой сын, у тебе отца нету, а у мене сына нетуть, а ты мои сын, ты же мой брат» (Сергеевич, 1893, с. 151).
Однако и в таком суждении ускользают от внимания некоторые тонкости семантических переносов у терминов. Поначалу в языке общества с новыми социальными отношениями содержание слова другъ еще не нашло себе точного эквивалента. Договор единения и дружбы называют «любовью», а естественным последствием единения и любви является условие, что у друзей-союзников-братьев и общие друзья, и общие враги; появляются формулы, похожие на ту, которую провозгласили на Любечском съезде князей в 1097 г.; «да нонѣ отселѣ имемься во едино сердце»,
