небо над городом опять прояснилось, и «Дакота» снова полетела над домами на большой высоте.
— Это было довольно круто, — сказал я.
— Что?
Вилко, не глядя на меня, снова держал пальцы на клавиатуре; я убрал руку со спинки его кресла.
— Как ты врезал по башке своей матери, — сказал я и вбил сжатый кулак левой руки в раскрытую ладонь правой. — Бам! И прямо ей в нос. Нет, в самом деле, снимаю шляпу.
Поскольку он повернул голову, я повторил свой жест еще раз.
— Бац! — сказал я. — Она тоже не должна занудствовать без повода.
Во взгляде Вилко, когда он, в порядке большого исключения, смотрел прямо, всегда была какая-то пустота и отстраненность; но, ободряюще подмигивая, я увидел по его глазам, что он и в самом деле слышал каждое мое слово и теперь надо только удерживать его внимание.
— Пьесы, в которых играет твоя мама, — полное дерьмо, — продолжал я. — Залы полупусты. Никому ни фига не интересно. Во всяком случае, нет ни одной веской причины, по которой вы с сестренкой почти каждый вечер должны оставаться без матери. Без матери, которая просто уложит в постель, как все другие матери. Как говорится, нет никакой экономической необходимости ежевечерне бросать семью. Ты знаешь, что такое «экономическая необходимость»?
Вилко кивнул.
— Папа читает вам вслух, когда вы ложитесь спать?
— Иногда.
— А тебе это нравится?
— Иногда.
Я несколько раз глубоко вздохнул; голова опять безумно раскалывалась.
— Твой отец совсем ничего не делает, — сказал я.
Вилко все еще смотрел на меня; то, что говорил я, явно было интереснее компьютерной игры со старой «Дакотой». Вряд ли его родители хоть однажды рассказали сыну то, что могло заинтересовать его больше чем на две секунды.
— Он все еще собирает пазлы? — спросил я.
Вилко кивнул.
— А тебе можно с ним? Он разрешает помогать ему?
На мониторе компьютера «Дакота» быстро теряла высоту; Вилко поднял брови, и его лоб наморщился. Из гостиной в другом конце коридора донесся смех.
— Или это слишком сложные пазлы? — быстро спросил я.
— Нет.
Вилко покачал головой; похоже, он хотел сказать что-то еще, но вместе этого лишь тяжело вздохнул.
— Твой отец тоже мог бы пойти на работу, — сказал я. — Тогда мама могла бы больше бывать дома. Сейчас он, по сути, не делает ничего, ведь от пазлов денег не появится. В них много составных частей, но они не принесут денег на еду или всякие приятные вещи.
Я согнул колени так, чтобы наши лица оказались на одной высоте.
— Может, ты расквасил нос не тому, кому надо, — сказал я тихо.
